Томилов И.С. Экономическая модернизация поселений Тобольской губернии в конце XIX – начале XX вв. Тобольская губерния Тобольские губернаторы

Административно-территориальное деление Российской империи на протяжении всего ХУШ века претерпело ряд изменений. Они касались непосредственно как всей Сибири, так и сибирского Зауралья.

В декабре 1708 года была образована Сибирская губерния с центром в Тобольске, которая включала в себя города и уезды от Перми и на восток, до Якутска. В марте 1711 года первым сибирским губернатором был утверждён князь Матвей Петрович Гагарин. При нём было начато каменное строительство в Тобольске, основаны новые крепости по рекам Ишим и Омь (Омская), проводились первые археологические раскопки. В 1719 году он был отстранён от должности, обвинён в расхищении казны. Следственная комиссии подтвердила обвинения, и в марте 1721 года Гагарин был повешен в присутствии Петра 1 и в назидание другим висел почти год. С его именем Сибирь и стала восприниматься как край лихоимства.

В мае 1719 года, с отстранением М.П.Гагарина, в составе Сибирской губернии были образованы три провинции, в том числе и Тобольская. Провинции Вятская и Соликамская в 1727 году были переданы в Казанскую губернию. В 1764 году Сибирская губерния была разделена на Иркутскую и Тобольскую губернии.. В 80- е годы губерния входила в наместничество, с 1804 года вошла в состав генерал-губернаторства.

Вторым губернатором, после М.П.Гагарина, в 1719 – 1724 годах был Алексей Михайлович Черкасский. Он не отличался особой энергией, при нём ничто в Сибири не менялось. В феврале 1724 года Петр 1 вынужден был подписать Указ «О пресечении злоупотреблений в Сибири» , в котором отмечалось, что, несмотря на преподанный казнью Гагарина урок, «здесь в Сибири не унимаются бездельники, а именно: от земских комиссаров лишние сборы собираются, а народу обиды чинятся, и судебные комиссары, которые по слободам, делают великие пакости и неправды, и хотя челобитные и доношения на них от бедных людей есть, но никакого розыску и решения не чинится, а на кого бью челом, те по воле ходят, и знатно, что потачка таким ворам от надворных судей. Тако-ж о учиненных обидах от солдат и от прочих, рассмотрения и резолюции не чинят и таких бездельников не арестуют, от чего пакости больше делаются…». Злоупотребления продолжались и при губернаторстве Михаила Владимировича Долгоруком (1724-1730).. Так в сознании русского общества складывался негативный образ края. В 1730 году губернатором был назначен Алексей Львович Плещеев, в 1736 году его сменил Пётр Иванович Бутурлин. Не оставили заметных следов своей деятельности губернаторы Иван Афанасьевич Шипов (1741-1742), Алексей Михайлович Сухарев (1742-1752), Василий Алексеевич Мятлев (1752-1757).

Значительный след в Истории Сибири оставил тобольский губернатор Фёдор Иванович Соймонов. Он был назначен в 1757 году. Но его интересы были связаны в основном с Забайкальем, с укреплением русской границы в Южной Сибири. Сменивший его в 1763 году Денис Иванович Чичерин принял меры к заселению почтового тракта от Тобольска к Иркутску. При нём в Тобольске была открыта геодезическая школа, построили госпиталь, он выписал доктора с помощниками и распорядился ставить горожанам прививки против оспы. Губернаторствовал он до 1780 года. В 1882 году в России была проведена очередная административная реформа, были учреждены наместничества. Наместником Пермским и Тобольским был назначен Е.П.Кашкин. Губернатором Тобольской губернии в 1787 году был назначен Александр Васильевич Алябьев, правивший краем до 1796 года. Он открывает первую в Сибири частную типографию, Главное народное училище, покровительствует развитию литературы и просвещению. При нём в Тобольске возобновились театральные представления. А.В.Алябьев оказался великодушен к сосланному в Сибирь А.Н.Радищеву и разрешил тому задержаться в Тобольске.

С 1719 года, когда проводилась первая в России перепись населения («ревизия»), по 1795 год (год пятой переписи), население Сибири увеличилось с 241 до 595 тысяч человек. Этот регион становится неотъемлемой частью России, активно участвующий во всех сферах её жизни, в том числе и в культурной.

Иоанн Максимович, митрополит Тобольский и Сибирский.

В круг чтения сибиряков входила и духовная литература, сочинения отцов церкви и её иерархов. Во главе Тобольской епархии нередко стояли иерархи, которые не только покровительствовали развитию культуры и литературы, но и сами известны были как духовные писатели. Митрополит Филофей Лещинский не только благословил создание в 1703 году в Тобольске театра, но и сам писал для него пьесы духовного содержания.

В июне 1711 года в митрополита Тобольского и Сибирского был произведён архиепископ Черниговский Иоанн Максимович, в августе он прибыл в Тобольск. Иоанн уже был широко известен в церковных кругах, в том числе и как духовный писатель. После его смерти рукописная Сибирская летопись отметила, что он «был тих, смирен, благорассуден, о бедных сострадателен и милостлив» . И тут же было отмечено: «Едино у него увеселение было – писать душеполезные сочинения».

Основные сочинения Иоанном были написаны до приезда в Тобольск. Он окончил Киевскую духовную академию. Став Черниговским архиепископом, Иоанн начал писать и переводить назидательные сочинения. В 1705 году он составил краткие жизнеописания разных святых и издал эти описания книгой «Алфавит собранный, рифмами сложенный…» . Наставления, советы и поучения начальникам и вообще всем имеющим власть составили содержание его книги «Феатрон, или позор нравоучительный…», вышедшей в 1708 году. Духовные наставления, толкование молитв и псалмов, вопросы христианской нравственности он освещал в книгах, которые выходили регулярно в черниговской типографии, им же основанной. Среди них большой интерес представляет «Синаксарь о победе под Полтавой» . В основе этой книги проповеди архиепископа Тверского Феофилакта и Феофана Прокоповича по поводу полтавской победы Петра 1. Книга пользовалась большой известностью. Изданный в 1710 году том переводов с латинского «Богомысление на пользу правоверным» быстро разошелся, на следующий год он вышел вторым, а потом и третьим изданием. Известно, что четыре книги он преподнёс Петру 1, и тот не только благосклонно их принял, но и отблагодарил. Перед отъездом в Сибирь Иоанн завершил работу над книгой «Илиотропион, сообразование человеческой воли с божественною наказующей» . Рукопись он оставил в Чернигове, и она вышла там в 1714 году, когда он служил уже в Тобольск. После его смерти в епархиальной канцелярии нашли рукопись его неизданной и написанной уже в Тобольске книги «Путник ».

Библиографы указывают на 10 книг, написанных и изданных Иоанном в период с 1705 по 1711 годы. Правда, А.Сулоцкий скептически оценивает единоличное его авторство «большею частию массивных сочинений », ибо параллельно он занимался делами епархии, вёл службы. Об объеме этих книг говорит хотя бы то, что в «Алфавите …» было 1О322 стиха, а книге «Богородице Дево» (1707) – 24260 стихов. Это был силлабический стих. Правда, о его стихотворчестве довольно иронично отзывался поэт Антиох Кантемир, но это свидетельствует об известности его сочинений. Другие его книги соединяют стихи и прозу, некоторые же написаны прозой. Многие из них были в приходах Тобольской епархии. Сулоцкий свидетельствует, что они встречались ему в домах тобольских старожилов. Некоторые из них и сегодня хранятся в фондах Тюменского историко-краеведческого музея им. И.Я.Словцова.

Умер Иоанн Максимович 10 июня 1715 года, во время молитвы, стоя на коленях. Его подвижническая деятельность оставила о себе глубокую память у сибиряков. В 1915 году Русская православная церковь причислила Иоанна Максимовича к лику святых и канонизировала е

«Памятные записки» Н.Б. Долгоруковой.

Вслед за А.Д.Меншиковым, сподвижником Петра 1, на Север Тобольской губернии была сослана и опальная княжеская семья Долгоруковых, в их числе и юная княгиня Наталья Борисовна. В конце жизни, после освобождения из ссылки, уже в монастыре, куда она ушла добровольно, Н.Долгорукова написала свои «Памятные записки». Они признано считаются одним из памятников мемуарной прозы ХУШ века. В них отражены и детали её жизни в Берёзово, где семья отбывала ссылку.

Родилась она в 1714 году, была младшей дочерью фельдмаршала графа Б.П.Шереметева. В 16 лет Наталья стала невестой молодого князя Ивана Долгорукова. Она гордилась своим женихом, его положением в обществе. Долгоруковы были очень приближены ко двору, их дочь Екатерина стала невестой Петра П. Обручились Наталья Шереметева и Иван Долгоруков в декабре 1729 года. А в январе 1730 года император Пётр II, царствовавший всего несколько месяцев, неожиданно заболел оспой и скоропостижно умер. Сенат не признал подделанное Долгоруковым-старшим завещание Петра II, в соответствии с которым тот передавал корону своей невесте. Наталья Шереметева и Иван Долгоруков свадьбу сыграли в апреле 1730 года, а через несколько дней по указу Анны Иоанновны вся семья Долгоруковых была сослана сначала в их пензенские вотчины, а на середине дороги их развернули и отправили в Берёзов.

В Тобольске их заставили под конвоем пешком идти к пристани. «Процессия изрядна была: за нами толпа солдат идёт с ружьями, как за разбойниками Я уже шла, вниз глаза опустив, не оглядываясь, смотрельщиков премножество на той улице, где нас ведут». Через месяц плавания по Иртышу и Оби, в конце сентября 1730 года их доставили в Берёзов. Здесь вскоре, после потрясений и трудной дороги, умирают старшие Долгоруковы – Алексей Григорьевич и Прасковья Юрьевна. Рассказ о пребывании в Берёзове Наталья Борисовна ведёт скупо. Городок ей совсем не понравился, она характеризует его как «маленькое пустое место»: «Избы кедровые, окончины ледяные вместо стекла; зима 10 месяцев или 8; морозы несносные, ничего не родится, ни хлеба, никакого фрукту – ни же капусты. Леса непроходимые да болота, хлеб привозят водой за тысячу вёрст. До такого местечка доехали, что ни пить, ни есть, ни носить нечего. Ничего не продают, ни же калача».

В Берёзове её муж князь Иван вёл себя не лучшим образом – много пил, болтал лишнее. Но в «Памятных записках» нет ни слова упрёка мужу. Она называет его « товарищем », «сострадальцем »: «Я всё в нём имела: и милостливого мужа, и отца, и учителя, и старателя о счастье моём... Во всех злополучиях я была своему мужу товарищ ». У них родилось здесь трое детей. Но в 1738 году по навету князь Иван, его братья и несколько человек из приставленных к ним были арестованы и увезены. В 1739 году братья Долгоруковы были преданы изуверской казни – колесованию. В 1740 году Наталье Долгоруковой с детьми разрешено было вернуться в Москву. Вошедшая вскоре на престол императрица Елизавета Петровна простила всех Долгоруковых. Наталья Борисовна вырастила сыновей, потом уехала в Киев и там приняла монашество.

Её «Памятные записки» рисуют образ мужественной женщины, преданной мужу и семье, стойкой в несчастьях и умеющей прощать. Умерла она в 1771 году. Она стала героиней одной из дум К.Рылеева, в которой он вкладывает в её уста следующие слова:

Была гонима всюду я

Жезлом судьбины самовластной;

Увы! Вся молодость моя

Промчалась осенью ненастной.

В борьбе с враждующей судьбой

Я отцветала в заточенье,

Мне друг, прекрасный и младой,

Был дан, как призрак, на мгновенье.

Забыла я родной свой град,

Богатство, почести и знатность,

Чтоб с ним делить в Сибири хлад

И испытать судьбы превратность.

История жизни Н.Б.Долгоруковой была примером для жён декабристов, которые добровольно отправились в Сибирь за своими сосланными мужьями.

Развитие образования.

Ещё в 1698 году митрополит Игнатий получил указ об открытии при архиерейском доме школы. Однако школа была открыта не сразу. В 1703 году в Тобольск из Киева приезжают 5 ученых монахов в качестве школьных учителей. С собой они привезли книги по русской грамматике, псалтыри, часословы и прочую учебную литературу, всего 206 книг. В это же время открывается школа и на воеводском дворе. В ней обучалось 96 учеников. Тогда же в Тобольске действовала школа шведа Антона Деловала для детей военнопленных, которых в ходе русско-шведской войны отправляли в Тобольск. В 1716 году открывается цифирная школа, в которой в 1722 году было уже 224 ученика и которая по численности была второй в России. В 1732 году она была переведена в разряд гарнизонных школ. В 1772 году в ней числилось 173 ученика, а в 1797 – 200. В 1789 году в Тобольске планировалось строительство нового здания вместо сгоревшего в 1788 году.

В 1748 году архиерейская школа была преобразована в семинарию. Обучение в ней длилось восемь лет. В первые классы набиралось до 100 учеников, а в старших - оставалось не более десяти. В зависимости от успехов и старания семинаристы могли задержаться в ней и дольше. В 1765 году в ней учились 200, а в 1791 – 280 семинаристов. Митрополит Павел в 1759 году стал открывать при монастырях и церквях латинские школы. Но найти учителей, знающих латынь, было трудно, а потому многие из латинских школ были заменены славяно-русскими, а после 1764 они были переведены на казённое содержание.

В 1782 году указом Екатерины II образована «Комиссия по учреждению народных училищ». 3 февраля 1789 года в Тобольске торжественно был зачитан указ императрицы об открытии в городе Главного народного училища. С горожан было собрано 3118 рублей, были приобретены необходимые для обучения книги, прибыли учителя. 11 марта 1789 года состоялось торжественное открытие училища. В него поступили: 49 учеников – в первый класс, 31 – во второй и 8 – в третий классы. Это были дети чиновников, купцов, солдат, священников. К концу 1789 года число учеников достигло 165 человек и был открыт четвёртый класс для тех, кто выдержал испытания по программе трёх.

Параллельно с открытием Главного народного училища в Тобольске, в уездных городах Сибири стали открываться малые народные училища. В Тюмени такое училище было открыто в 1789 году. Примечательно, что в Тюмени в числе учащихся малого народного училища было 28 девочек, что говорит о большой тяге населения к образованию.

В Тобольской губернии было широко распространено обучение в частных школах. Обучать детей брались отставные и ссыльные. На частных квартирах обычно обучалось несколько человек. Администрация пыталась принять меры против частных школ, потому что снижалось число учеников в школах казённых. В 1796 году частные школы в городах, где были открыты народные училища, запрещались. Но число учеников Тобольского Главного народного училища сокращалось, в 1795 году обучалось 88 человек, в 1796 – 76, а в 1797 – всего 53 ученика. Тем не менее, по уровню образования основного населения Тобольская губерния, как и вся Сибирь, не отставала от европейской России.

Черепановская летопись.

В конце ХУШ века начинается процесс становления сибирского самосознания. В основе его – тщательное сбережение памяти об истории заселения края, становлении первых городов и поселений. Свидетельством этого стала рукопись, получившая название Черепановской летописи. Автор её – Черепанов Илья Леонидович. Он родился в 1724 году и происходил из «ученого ямщицкого семейства». В Тобольске его хорошо знали и как художника и зодчего.

Интерес И.Л Черепанова к истории проявился в том, что он тщательно собирал все известные и доступные ему источники. Из источников он выписывал характерные сведения, систематизировал их погодно, придавая вид летописи. Его рукопись, обнаруженная уже после смерти автора, носит компилятивный характер. Основной корпус её составлен на основе ряда источников, которые Черепанов и не скрывает, в том числе на доступных ему летописи С.У.Ремезова и Сибирского летописного свода, дополняя их сведениями из вышедшей в 1750 году работы Г.Ф.Миллера «Описание Сибирского царства…». В Черепановской летописи немало деталей, сведения о которых автор получил из рассказов очевидцев. Так, свидетельствуя о первых сценических представлениях в Тобольске, он отмечает, что во время одного из представлений, в 1705 году «мая 8 числа, в день Иоанна Богослова, в Тобольску, во время играния комедии, возста с течею буря жестокая и сломила над алтарём Соборной церкви крест, а также и с Сергиевской церкви верх весь с маковицею и крестом… В тот же час на звозе базарном сажени с три горы сползло с места глади».

Умер И.Л.Черепанов в 1795 году. Подлинник его рукописи хранится в Российском государственном архиве древних актов, а копия - в Тобольском историко-архитектурном музее-заповеднике. Имея несомненно культурологический интерес, она свидетельствует об уровне образованности населения края.

М.И. Галанин.

На территории Тюменского края широкое распространение получило старообрядчество. Тому способствовали, во-первых, значительное переселенческое движение уже со второй половины ХVII века. Во-вторых, слабый корпус официальных священников, многие из которых были даже неграмотны. Сибирско-уральское старообрядчество имело резкий беспоповщинский характер. Оно выдвинуло и ряд духовных писателей, сочинения которых распространялись в рукописях и очень почитались. Одним из них был М.И.Галанин.

Мирон Иванович Галанин родился в 1726 году. С детства принял веру отцов, а в 40-е годы записался в двойной раскольнический оклад. Среди единоверцев получил известность в 1777 году своим страстным выступлением на Невъянском соборе старообрядцев против «исправленных священников». Он заявил: «священство правленое наши ирюмцы отвергают и имеют в нём сумнение». Ирюмчами называли себя старообрядцы деревень, расположенных в бассейне реки Ирюм. Из 18 сёл только два были православными. Здесь и оформилась зауральская крестьянская организация часовенного согласия. В их среде Галанин нашёл признание, его называли Святым Миронушком.

Известен М.Галанин и как старообрядский писатель. Рукопись «О древних отцах » была создана им в 70-е года ХУШ века, в период споров среди беглопоповцев о священниках. Он один из авторов сочинения «Послание о вере ». В нём идёт речь об обрядово-догматической стороне богослужения. Основной его труд – «История про древнее благочестие ». Это большое историческое повествование о борьбе урало-сибирских крестьян с официальной церковью. Полный текст этого труда не найден, но в разных местах среди сибирских старообрядческих посланий были обнаружены выдержки из него. Содержатся они и в труде «Родословие часовенного согласия », созданного на Урале отцом Нифонтом в конце Х1Х века. В начале 70-х годов ХХ века в фондах Тобольского филиала архива Тюменской области Н.Н.Покровским была найдена рукопись «Жития сибирских отцов », в которой исследователь предположил заимствования из недошедшего до нас повествования М.Галанина.

М.Галанин был одним из руководителей массовых антицерковных выступлений в сибирском Зауралье. По этой причине имя его встречается в бумагах Тобольского архиерейского дома, а в конце ХУШ века даже в делах Святейшего Синода. В 50-е годы ХУШ века он был заключён в Мельковский (Заречный) острог. После этого много лет находился в духовной ссылке в Тобольске, был заточён в Знаменский монастырь.

«Много горя , - описывал М.Галанин свои злоключения, - когда я находился в городе Тобольске: кругом люди веры с нами одной, как лютые восставали звери на нас в Знаменском монастыре при Пятницкой церкви, томили в оковах нас со иноком Иоакимом дважд, всё было увещевание, дабы нам принять новые обряды никониянские. И ещё были разные пытки, которые устроены при монастырских келиях. В етом же монастыре Знаменском находился первый наш подвижник и страдалец за веру Аввакум…».

Умер М.И.Галанин в деревне Кирсаново, которая расположена на территории современного Исетского района, 9 июня 1812 года. Имя его и сегодня окружено уважением и почётом, а в Исетском районе проводятся Галанинские чтения, научно-практические конференции по истории и культуре старообрядческого населения.

Динамика численности населения и основные демографические процессы в Тобольской губернии в 1861-1913 гг.

Панишев Евгений Александрович,

аспирант ТГПИ им. Д.И. Менделеева

Научный руководитель – доктор исторических наук, профессор

Прибыльский Юрий Пантелеймонович.

В 1861 г. население Тобольской губернии состояло из 1087614 чел. В губернии находилось девять окружных городов, два заштатных и один, не имеющий уезда. Население городов составляло 77456 чел. или 1/14 от общего населения губернии . В 1869 г. Омск и Петропавловск были выведены из состава Тобольской губернии и присоединены к Акмолинской области. Березовский округ был разделен на собственно Березовский и Сургутский округа . В 1868 г. Сургуту был возвращен статус города . Статус Тюкалинска изменился лишь в 1876 г., когда город из заштатного стал именоваться окружным. Таким образом, с 1876 г. в составе Тобольской губернии находилось 10 городов с округами: Тобольск, Березов, Ишим, Курган, Сургут, Тара, Туринск, Тюкалинск, Тюмень и Ялуторовск.

Тобольская губерния занимала 7,1 % площади всей Российской империи. Северные округа (Березовский и Сургутский) занимали 68% площади Тобольской губернии, южные (Курганский, Ишимский, Тюкалинский и Ялуторовский) –12 %. Оставшуюся часть занимали средние округа – Тобольский, Тюменский, Тарский и Туринский .

В национальном составе Тобольской губернии были национальности: русские, являющиеся доминирующим этносом, сибирские татары и бухарцы. Коренное инородческое население составляли три этноса: остяки (ханты), вогулы (манси), самоеды (ненцы). Селькупов официальная статистика не выделяла в отдельную этническую общность, причисляя их к остяко-самоедам. Среди десперстно расселенных народов на территории Тобольской губернии проживали евреи, немцы и цыгане. Довольно значительный процент населения составляли поляки.

В пореформенный период численность населения Тобольской губернии быстро росла. Рост населения складывался естественным и механическим (искусственным) приростом.

Факторами естественного прироста населения являлись рождаемость, брачность и смертность, которые обуславливали постоянную смену поколений.

При характеристике брачности имели место такие характеристики, как возраст вступления в брак, сезонность браков, уровень разводов. В традиционной культуре русских нормы поведения запрещали добрачные сексуальные контакты, предписывали вступать в брак только по благословению родителей, сохранять семью при любых условиях, вступать в повторный брак в случае вдовства .

Указами Святейшего Синода были определены степени родства для вступления в брак, браки между близкими родственниками, двоюродными братьями и сестрами запрещались.

Специальное разрешение от епископа (архиепископа) требовалось, если: 1) два родных брата женились на двоюродных сестрах, 2) два брата - на тетке и внучке ее родной сестры, 3) дед и внук - на двоюродных сестрах, 4) отец и сын - на троюродных сестрах .

Важным показателем являлся возраст вступления в брак. Согласно Гл. 2 «Прав семейных» Собрания законов Российской империи был установлен минимальный брачный возраст для мужчин – 18, женщин – 16 лет. . По материалам метрических книг церквей Тобольской губернии фиксируется средний возраст вступления в первый брак для мужчин – 22-23 года, женщин – 21-22, причем возраст вступления в брак для города в среднем на 3 года больше, чем в деревне . В сельской местности часты были случаи, когда девушка выходила замуж в 15 лет, а юноши женились в 17. По законодательству это допускалось, с разрешения местных церковных властей, если до совершеннолетия было менее полугода.

После введения в 1874 г. всеобщей воинской повинности брачный возраст мужчин увеличился, так как свадьбу откладывали до возвращения со службы. Средний возраст вступления в брак для мужчин стал приближаться к 24 годам.

По данным Тобольской духовной консистории в 1874-1913 гг. возраст вступления в первый брак колебался от самого минимального: для мужчин 17-18 лет и женщин – 15, до максимального: для мужчин – 46-64 года, женщин – 39-49 лет .

Возраст вступления в первый брак имел различия для разных национальностей. Для мусульманского населения (сибирских татар и бухарцев) был ниже, чем у русских и составлял: для мужчин – 20-22, женщин – 18-22 года . Более высокий, чем у православных возрастной ценз прослеживается и у еврейского населения. По еврейским традициям глава семьи должен быть человеком состоятельным, иметь средства для существования семьи. У евреев, в отличие от русских, не было тенденции скорей женить старшего сына .

Самым распространенным брачным возрастом у остяков и вогулов был возраст 17-20 лет . Браки у самоедов заключались в основном в возрасте 16-20 лет. Однако, широко практиковались и ранние браки: родители сговаривались о свадьбе детей, когда тем было по 3-6 лет, а в 12 лет ненецкая девочка становилась матерью . Е.В. Кузнецов писал, что «самоеды женятся рано, случается жених бывает 13-14 лет…» . Исследователь Б.М. Житков описывал встреченную им на Ямале супружескую пару, в которой мужу было 10, а жене – 11 лет .

Повторные браки, заключенные между вдовцами и девицами, занимают второе место по численности. При этом возраст вступающих в брак девушек оставался 21-22 года, для мужчин увеличивался до 40-50 лет. Инициатива заключения подобных браков принадлежала мужчине-вдовцу, стремившемуся продлить семейную жизнь найти мать для осиротевших детей. Как правило, это были люди хорошо обеспеченные, состоятельные.

Наименьшее количество среди зарегистрированных браков – это браки между холостыми мужчинами и вдовами. Вдове было намного сложнее вступить во второй брак, чем мужчине-вдовцу. Причиной этому было формируемое общественным мнением негативное отношение к вдове. Овдовевшая женщина, особенно в молодом возрасте, часто получала репутацию блудницы, падшей женщины.

Нормы брачного поведения коренного малочисленного населения Сибири предписывали иное отношение к вдове. Этнографами зафиксировано бытование на севере древнего обычая левирата, при котором вдова вместе с детьми переходила к младшему брату умершего мужа .

Важным моментом при характеристике брачного поведения является сезонность браков. В традиционной календарной обрядности свадьбы русских происходили поздней осенью-зимой, то есть во время, когда все сельскохозяйственные работы выполнены. Кроме того, имеется прямая зависимость заключения браков по месяцам от религиозного фактора. Осенний экстремум брачности православным приходился на октябрь-ноябрь и продолжался с праздника Покрова (14 октября) до начала Рождественского поста (28 ноября). Большая часть зимних браков приходилась на время от Рождества до масленицы (до начала Великого поста, то есть конец февраля - начало марта) .

Для мусульманского населения сезонность браков имела отличия от браков православных. Большинство браков мусульман выпадало на март и декабрь .

Обращает на себя внимание чрезвычайная малочисленность разводов, особенно у русского населения. Причина в негативном отношении к ним православной церкви. Любой бракоразводный процесс тщательно рассматривался церковными властями. Для развода был нужен веский подов: супружеская неверность (прелюбодеяние), долгая отлучка (более 5 лет) без объяснения причин, лишение одного из супругов всех прав состояния.

Во второй половине-конце XIX в. в Тобольскую духовную консисторию ежегодно подавалось 10-15 прошений о разводах, в начале ХХ в. их количество возросло в несколько раз, что явилось символом демографического. За период 1903-1913 гг. в Тобольскую духовную консисторию было подано 649 прошений. Наибольшее их количество поступило от крестьян – 507 (78,1%) и мещан – 48 (7,3%), далее следовали прошения от дворян и чиновников – 32 (4,9%), военных – 31 (4,7%), разночинцев – 8 (1,2%) и ссыльных – 6 (0,9 %). Наименьшее количество прошений поступило от купечества – 4 (0,6%) и духовенства – 3 (0,4 %) .

Другими показателями при исследовании демографических процессов являются рождаемость и смертность. Наиболее высокие показатели рождаемости в данный период прослеживаются у русского и татарского населения, более низкие – у евреев, польских ссыльных и представителей коренного населения Сибири. У русских традиционно была закреплена ориентация на большие семьи. По данным метрических книг встречались семьи имеющие по 15-17 детей. За свою жизнь русская женщина в среднем рожала 7-8 раз, при чем 1/3 детей умирала в возрасте от 1 до 5 лет.

Число детей в семьях коренного населения Сибири было невелико. Нужно отметить у аборигенов более высокую детскую смертность, чем у других этносов. В значительной степени этому способствовала обстановка, в которой происходили роды. Этнограф А.И. Якобий отмечал, что женщины у самоедов во время перекочевок рожали прямо на нарте . Женщине приходилось рассчитывать только на свои силы, так как никакого медицинского обслуживания в тундре не существовало.

Как и брачность рождаемость имеет свою сезонность. Наибольшее количество рождений приходилось на весенне-летнее время, наименьшее – на осень и зиму, что было связано с сезонностью браков и запретами на сексуальные отношения во время постов.

Важным критерием является доля рождений внебрачных детей. Увеличение количества незаконнорожденных является не только показателем ломки традиционных норм поведения, когда рождение детей приветствовалось только в браке, но и показателем социального кризиса в обществе.

Следует отметить большее количество рождений детей вне брака в городах, чем в сельской местности. К примеру, в 1881 г. в городах Тобольской губернии родилось 273 незаконнорожденных ребенка (10,7% от общего количества новорожденных), в округах – 3676 (5,37%) .

Другим показателем является смертность населения. Смертность тесно связана с рядом социальных причин – санитарно-гигиеническим состоянием населенных пунктов, уровнем медицинского обслуживания, условиями труда и т.д. В зависимости от этих факторов можно исследовать такие показатели как уровень младенческой и детской смертности, продолжительность жизни.

На протяжении всего периода исследования сохранялся высокий уровень младенческой и детской смертности, что было вызвано недостатком медицинской помощи и плохими санитарно-гигиеническими условиями быта. В 1860-х гг. дети, умершие от рождения до 5 лет составляли 58,4 % умерших, в 1880-х – 59,7 %, в 1890-х – 58,5% .

На рубеже XIX - XX вв. шла тенденция снижения смертности, по причине улучшения медицинского обслуживания, усиления санитарного контроля, благоустройства городов. Не смотря на общее снижение, уровень младенческой и детской смертности оставался очень высоким. К примеру, по материалам метрических книг Тобольска дети, умершие от рождения до года составляли 50,6% умерших, в возрасте от года до 5 лет – 16% .

Существенным показателем при характеристике демографических процессов имеет размер семьи. Отчетливо выявляется тенденция в изменении размера семьи в разных типах поселений. По материалам переписи 1897 г. в крупных городах Тобольской губернии (свыше 20 тыс. чел.) преобладали семьи из 4-5 чел., в средних (5-10 тыс.) – 5-6, в малых городах (1-5 тыс.) и сельской местности – свыше 6 чел.

Следует уделить внимание и такому показателю как половозрастная структура населения. Она зависит прежде всего от особенностей воспроизводства населения и характера миграционных процессов, существенное влияние на нее оказывали неурожаи, эпидемии и т.п.

Возрастная структура в свою очередь влияет на показатели рождаемости, смертности и брачности населения. Специфическая особенность возрастной структуры населения Тобольской губернии во второй половине XIX в. рождаемость в сельской местности была выше, поэтому удельный вес детей был больше, чем в городах. На рубеже XIX -ХХ вв. постоянный отток молодых людей в города вел к тому, что доля людей пожилого возраста в сельской местности росла.

С показателем возрастной структуры связан и половой состав населения. Показатель рождаемости фиксирует то, что на каждые 100 девочек рождалось 104-107 мальчиков. Однако, более высокая смертность среди мальчиков приводила к тому, что к возрасту 15-20 лет численное соотношение полов выравнивалось. В среднем возрасте женщины по численности начинали преобладать над мужчинами.

Существенно отличался половой состав населения в городах и округах губернии. Быстро растущие города притягивали большое количество мужчин-мигрантов. Кроме мужчин, приходящих на заработки в городах сосредотачивались солдаты и ссыльные. Например, в Тобольске находились резервный пехотный батальон, арестантская рота гражданского ведомства и каторжные тюрьмы с большим количеством заключенных. Сильная половая диспропорция с существенным преобладанием мужчин была и в Омске.

Переселение крестьян на рубеже XIX - XX вв. внесло значительное изменение в соотношении полов. Это привело к тому, что к 1913 г. на 1000 мужчин стало приходиться 887 женщин .

Таким образом, на протяжении периода исследования диспропорции в половом составе населения Тобольской губернии сглаживаются. В 1881 г. женщины составляли 56,26%, в 1897 г. – 51,7%, в 1913 г. – 50,33%.

Итогом демографических процессов Тобольской губернии во второй половине XIX - начале ХХ вв. являлся прирост населения. Если в 1861 г. абсолютная численность населения губернии была 1087614 чел., то в 1868 г. – 1152442 чел. Видно, что увеличение составило 5,96 %, то есть в среднем в год – 0,85%. После выхода Петропавловска, Омска и Омского округа из состава Тобольской губернии численность населения сократилась на 74832 чел. и составила 1077610 чел.

В последующие годы темпы роста численности населения были стабильными. С 1869 по 1881 гг. население Тобольской губернии возросло с 1077610 до 1206430 чел., то есть за 12 лет прирост составил 10,67%, в среднем за год – 0,88%. С 1881 по 1897 гг. темпы роста населения немного снизились (прирост – 8,42 %, в среднем в год – 0,57%). За 16 лет население Тобольской губернии увеличилось на 226613 чел. и достигло 1433043.

На рубеже XIX -ХХ вв. темпы роста населения губернии сохранялись, так с 1897 по 1913 гг. население губернии увеличилось на 674183 и составило 2107226 чел. Среднегодовой прирост населения сохранялся на уровне 5%.

На наш взгляд, высокий уровень прироста населения в Сибири являлся прямым следствием переселенческого движения. Высокий естественный прирост населения Сибири можно объяснить изменениями в возрастной структуре населения, так как среди переселенцев в основном преобладали люди молодого возраста, удельный вес стариков был меньше .

Однако, темпы роста населения в рассматриваемый период в Тобольской губернии были самыми низкими в регионе. На среднесибирском уровне они находились только в Тюкалинском и Тарских округах. Число водворенных в Тобольскую губернию переселенцев было намного меньше, чем в Томской и Енисейской губерниях, - губерния была не только колонизируемым, но и транзитным районом на пути следования переселенцев в глубь Сибири и на Дальний Восток. Прирост населения Тобольской губернии составлял всего 2 %. Для сравнения, тот же показатель для Томской губернии составлял 2,4 %, в целом в России - 1,5 %. Российская империя по темпам прироста населения опережала все страны Европы (тот же показатель для Англии – 1,2%, Германии – 0,9%, Франции – 0,2%) .

Литература

1. Ильин В. Статистические сведения по Тобольской губернии за 1861 год // Тобольские губернские ведомости, 1861, № 39. С.262.

2. Географо-статистический словарь Российской империи / Сост. П. Семенов, В. Зверинский. СПб., 1885. С. 154.

3. Исаева Т.А. Тобольской губернии Сургутский уезд // Родина, Спец. Вып, 2002. С. 87.

4. Турчанинов Н.В. Азиатская Россия. Т.1. СПб., 1914. С.67

5. Пушкарева Н.Л., Казьмина О.Е. Российская система законов о браке в XIX в. и традиционные установки // Этнографическое обозрение, 2003, № 4. С. 67.

6. Тобольские епархиальные ведомости, 1886, № 27. С.124.

7.Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1887, т. IX , гл. II , Ст.6.

8. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 417. Оп.1. Д. 179. Л. 140, 142; Д. 180. Л. 37-38, 39, 213, 216 (об.); Д. 191. Л. 21; Д. 192.Л.82, 86,88; Д. 198. Л. 2,40.

9. Там же. Ф. 156. Оп. 33. Д.3. Л. 15; Д. 4. Л. 47; Д. 51. Л. 17; Д. 52. Л. 56.

10. Там же. Ф. 686. Оп. 1. Д. 433. Л. 126.

11. Кушниров М. «Каин и Артем» (еврейский вопрос на русском экране) // Родина, 2004, № 7. С.103.

12. Соколова З.П. Брачный возраст у хантов и манси XVIII - XIX вв. // Советская этнография, 1982, № 2. С. 71.

13. Головнев А.В. Кочевники тундры: ненцы и их фольклор. Екатеринбург, 2004. С. 47.

14. Кузнецов Е.В. О верованиях и обрядах самоедов // Тобольские губернские ведомости, 1868, № 4. С. 20.

15. Житков Б.М. Полуостров Ямал. СПб., 1913. С. 218.

16. Хомич Л.В. Ненцы. СПб., 1995. С. 186.

17. Зверев В.А. Годовой цикл рождаемости у русских крестьян Зауралья: влияние природы, экономики и культуры (вторая половина XIX -начало ХХ в.) // Этнокультурная история Урала XVI - XX вв.: Материалы международ. научн. Конф., Екатеринбург, 1999. С. 23.

18. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 686. Оп. 1. Д. 433. Л. 15.

19. Там же. Ф. 156. Оп. 18. Д.1. Л.15; Д. 37. Л. 40; Д. 43. Л.10; Д. 63. Л.5; Д.83. Л. 1.

20. Якобий А.И. Угасание инородческих племен. СПб., 1893. С. 28.

21. Обзор Тобольской губернии за 1881 год. Тобольск, 1882. С.10.

22. Анучин Е. Средняя продолжительность жизни и долговечность в Тобольске // Памятная книжка для Тобольской губернии на 1864 год. Тобольск, 1864. С.326; ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 417. Оп. 1. Д. 181. Л. 27(об.)-28.

23. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 417. Оп. 1. Д. 192; Ф. 73. Оп.1. Д.51.

24. Обзор Тобольской губернии за 1913 год. Тобольск, 1915. С. 10.

25. Вибе П.П. Геодемографические последствия крестьянской колонизации в Тобольской губернии во второй половине XIX – начале ХХ вв. // Известия Омского государственного историко-краеведческого музея. Омск, 1996, № 4. С. 167.

26. Сибирская хроника. // Восточное обозрение, 1896, № 45. С. 1.

Документ из ИПС "Кодекс"

Тобольская губерния накануне 1917 года

Война, разразившаяся в Европе в 1914 г., не случайно была названа ее современниками Великой. Она породила глобальные изменения в мировой системе и кардинально повлияла на судьбы России - оказала решающее воздействие на механизмы и формы общественного воспроизводства, на массовое сознание и ценностные ориентиры, определила характер и направленность революционного процесса. Однако на регионы Российской империи (с их спецификой довоенного развития) мировая война оказала различное влияние. В этом отношении судьба Тобольской губернии показательна: отдаленная от линии фронта, промышленно менее развитая, политически инертная, она оказалась вне эпицентра основных событий эпохи, но все же испытала на себе их негативные последствия.

Губерния в годы войны продолжала оставаться территорией с крайне низкой плотностью населения - 1,62 чел. на 1 кв. версту, а основная часть жителей сосредоточивалась вдоль железной дороги – в Курганском, Ялуторовском и Ишимском уездах. Плотность населения оказывала решающ ее воздействие на общественное развитие. Так, малонаселенный север губернии еще находился преимущественно во власти патриархальных общественных отношений, натурального и полунатурального хозяйства, а плотно населенный юг был более развит в экономическом отношении и испытывал влияние капитализма. Однако на юге губернии по-прежнему сохранялись возможности для преимущ ественно экстенсивного развития сельского хозяйства, а избытка населения практически не было.

В период войны не произошло изменений в характере экономического развития губернии. Она оставалась крестьянской как по составу, так и по роду занятий большинства населения. Об этом свидетельствуют незначительные изменения в соотношении городского и сельского населения. На 1 января 1914 г. городское население составляло 6,8% населения губернии, к 1917 г. – 8%. *1 Не последняя роль в процессе роста доли городского населения принадлежала беженцам и ратникам ополчения.

Несмотря на призыв в войска 243,3 тыс. чел., из которых 223,7 тыс. чел. *2 были сельскими жителями, население края в годы войны продолжало увеличиваться. Если в 1914 г. на территории губернии проживало 2103, 2 тыс. чел. *3 , то, по нашим подсчетам, к 1917 г. население губернии, включая призванных в войска, без учета военных потерь составляло 2160,8 тыс. человек. Ежегодный прирост населения в 1914-1916 гг., хотя и был почти в два раза меньше довоенного, составлял около 1%, то есть сохранялся в целом положительным. Этому в немалой степени способствовало тыловое положение и то, что до войны губерния была краем интенсивного освоения и переселений.

Вместе с тем, заметные изменения претерпели демографические параметры населения. К 1917 г. в губернии довольно острой проблемой стало сокращение мужского населения, что негативно отразилось на соотношении полов. Если в городах из-за присутствия запасных и ратников ополчения численно преобладали мужчины, то в 1916 и 1917 гг. в обследованных сельскохозяйственными переписями сельских районах лидировали женщ ины (на каждых сто мужчин - 120 и 128 женщин, соответственно *4 ). “Средняя” крестьянская семья, насчитывавшая в 1914 г. нескольким более 6 душ, к 1917 г. сократилась до 5 человек. *5 Наметилась также тенденция снижения рождаемости и роста смертности населения. Это не могло не отразиться на количестве и качестве рабочей силы, а как следствие и на темпах развития экономики края. В то же время негативные тенденции проявились здесь в меньшей степени по сравнению с европейской Россией.

В губернии в целом сохранилась положительная динамика аграрного развития. Несмотря на заметное снижение темпов роста посевных площадей (в 1911-1913 гг. посевные площади увеличились на 8%, а к 1917 г. - лишь на 5,2 процента) *6 , произошло увеличение валовых сборов зерновых культур, прежде всего пшеницы, овса и ржи (среднегодовые показатели за 1914-1917 гг. были выше таковых в 1910-1913 гг. на 58 %). Объяснение этому мы находим в ценовой политике государства в годы войны, в стремлении крестьянства Тобольской губернии максимально использовать конъюнктуру рынка. Свое благотворное воздействие оказали отмена накануне войны “челябинского тарифного перелома”, благоприятные погодные условия (за исключением 1915 г.) и частичная компенсация убыли мужчин за счет применения труда военнопленных. В результате Тобольская губерния, как и другие районы Западной Сибири, в годы войны не только обеспечивала себя хлебом, но и имела значительные его излишки. Избыток хлеба от урожаев 1916 и 1917 гг. составлял 30,2 млн. пуд., в то время как соседние уральские губернии испытывали его дефицит в 17 млн. пуд. *7 Основными районами товарного земледелия были Курганский, Тюкалинский, Ишимский

уезды. Хотя рост площади посевов отставал от роста числа крестьянских хозяйств (5% против 10%), тенденция к тотальному разорению крестьян в губернии была выражена слабо.

Изменения, произошедшие в годы войны в животноводческой отрасли, отражены статистикой животноводства гораздо слабее, нежели статистикой земледелия. Абсолютные данные губернской статистики и переписей 1916 и 1917 годов практически несопоставимы между собой и не позволяют выявить динамику, а потому сравнения возможны лишь со значительной долей условности. Анализ имеющихся источников позволяет утверждать, что выводы некоторых исследователей, как о значительном сокращении поголовья скота, так и о резком его увеличении к 1917 г. представляются сомнительными.

В период войны изменилась структура стада, произошло перераспределение процентного соотношения разных групп скота. В связи с реквизициями крупного рогатого скота и лошадей крестьянство губернии сделало ставку на мелкий скот и молодняк. Доля и того и другого в 1916 г. повысилась. При уменьшении за 1913-1916 гг. доли лошадей в стаде на 9,3%, доля овец, коз, свиней увеличилась на 8,4 %. Незначительное уменьшение доли крупного рогатого скота (0,1%) свидетельствовало о сохранении крестьянским хозяйством молочно-мясного направления.

Мировая война не изменила ориентации промышленного производства Тобольской губернии на переработку продукции сельского хозяйства, а также господство мелких форм промышленности. Эти обстоятельства, а также конъюнктура времени (военные заказы) определили преимущественное развитие кожевенного, овчинно-шубного, мясоконсервного, мукомольного производств и маслоделия, то есть отраслей, сохранявших развитие губернии как сельскохозяйственного сырьевого придатка. Потребности войны вызвали расширение старых и открытие новых предприятий в губернии, большинство из которых представляли собой небольшие предприятия, а также мастерские с малым количеством рабочих и низкой механизацией труда.

Численное преобладание мелкой, кустарной и ремесленной промышленности, незначительный рост городского населения указывали на то, что экономика губернии только вступила на путь модернизации. В отличие от других районов Сибири, в годы войны в Тобольской губернии не проявилась деятельность крупных монополистических объединений. Не возникло новых промышленных центров, а основное производство сосредоточилось в уже сложившихся - в Тюменском и Курганском уездах. Кроме того, война привела к падению значения ряда промыслов и занятий населения, которые играли важную роль в экономике края в довоенное время (рыбный, пушной, ковровый, лесной промыслы).

Будучи аграрным краем, Тобольская губерния, тем не менее, столкнулась в 1914-1917 гг. с ростом цен на продовольствие. Причиной, на наш взгляд, стала дезорганизация экономических связей на микро- и макроуровнях в результате войны, а также неэффективная, плохо продуманная и организованная политика центра. Рост дороговизны явился также показателем незрелости капиталистического развития страны.

Поначалу подорожание основных продуктов было вызвано нарушением нормального обмена между городом и деревней, деятельностью скупщиков-посредников в условиях повышения спроса на продовольствие со стороны армии (особенно на Урале, в Петрограде и других промышленных центрах). Значительнее всего подорожали привозные товары – сахар, табак, мыло (почти вдвое), соль (в три раза). *8 Несмотря на имевшийся в регионе избыток продовольственных запасов, рост цен на них был ощутим. По данным городских управ, в январе-марте 1915 г. цены возросли в среднем по губернии на 22%, к октябрюноябрю – еще на 40%. *9 Это становится особенно удивительным, если учесть, что население городов было сравнительно невелико, а сами города были окружены густой сетью деревень. Установление городскими думами фиксированной цены продуктов мало способствовало устранению проблемы дороговизны: таксируемые предметы – мясо, хлеб, масло - вывозились в Ирбит, Камышлов, Екатеринбург, где цены были более высокими. Нередки были случаи сокрытия товаров. Достоянием гласности стало сокрытие товаров иностранными фирмами в Кургане, купцами в с. Обдорском, реквизиция крупного запаса пшеницы у купца Текутьева. *10 В Ялуторовском уезде в 1915 г. образовалось неофициальное акционерное общество для перевозки масла гужом в Москву, которое составляло серьезную конкуренцию правительственным агентам по заготовке масла для армии. *11

Создание в 1915 г. по инициативе власти продовольственных комиссий в городах поначалу внушало определенный оптимизм и рождало надежды на перемены в решении продовольственного вопроса. Однако вскоре обнаружилось отсутствие у них какой-либо реальной власти и возможности повлиять на ситуацию. С этим были связаны волнения в Тюмени в январе 1916 г. при выборах новой продовольственной комиссии. Несмотря на прилагаемые властями усилия, губернию один за другим потрясали сахарный, хлебный, мясной кризисы.

Продовольственный кризис стал фактором не только экономической, но и социальной дезинтеграции общества. В условиях всеобщ его роста цен одиозной становилась фигура торговца. Складыванию негативного восприятия в немалой степени способствовала и пресса. Так, газета “Ермак” называла “людей наживы” “голодными шакалами” и “внутренними врагами”, *12 а некий “Обыватель” в “Сибирской торговой газете” высказывал мнение, что цены вздувают сами торговцы, оправдывая это сомнительными “мировыми ценами”. *13 С осени 1915 г. отмечается рост стихийного недовольства малоимущего населения перебоями в снабжении и дороговизной основных продуктов питания и предметов первой необходимости. В сельской местности протест против скупки и дороговизны продуктов и товаров чаще выражался в поджогах - специфически крестьянской форме борьбы. Самым массовым здесь стало выступление в мае 1916 г. доведенных до отчаяния крестьян с. Викуловского Тарского уезда, которые сожгли 17 домов местных лавочников и купцов. *14 Прочие формы протеста против дороговизны в Тобольской губернии сочетались с требованиями повышения заработной платы и носили стачечный характер.

Свою роль в подорожании основных продуктов сыграло и установление предельных цен на закупаемые для армии хлеб и фураж, а также запрет на вывоз ряда продуктов из губернии. Организация заготовок для армии не отличалась системностью и последовательностью, а нерасторопность и неопытность в этом деле государственных чиновников регулярно приводила к срыву сроков поставок и к необходимости применения экстренных мер – реквизиций, которые наносили ощ утимый удар по крестьянскому хозяйству. Государство не только обнаружило свою слабость и неспособность организовать эффективное снабжение армии продовольствием, но своими неудачными мероприятиями в области продовольственного дела разрушило продовольственный рынок в стране. Несмотря на то, что в Тобольской губернии ни город, ни деревня не испытали того голода, признаки которого отчетливо проявились в конце 1916 г. в европейской России, вопрос о дороговизне в губернии был гораздо актуальнее других политических проблем. Провал в организации продовольственного дела в годы войны стал одним из главных факторов недовольства существующим правительством и политическим строем империи не только в центре, но и в такой далекой аграрной провинции, как Тобольская губерния.

Вопреки утверждениям многих сибиреведов предшествующего периода, мы далеки от вывода, что в Сибири складывались в этот период предпосылки к революции. На наш взгляд, важным вопросом, требующим специального рассмотрения и осмысления, является проблема происшедших под влиянием войны изменений в настроениях населения. Анализ источников позволяет выделить основные этапы этих перемен: патриотический подъем в начальный период войны, смена его “патриотической тревогой” к середине 1915 г. и нарастание кризиса власти к концу 1916 г.

Объявление войны и мобилизации поначалу вызвало шок, который в сельской местности губернии вылился в 16 волнений мобилизованных, крупнейшим из которых было произошедшее в г. Ишиме. *15 Выступления не были направлены против войны, а сопровождались разгромом винных лавок и требованием кормовых денег, *16 в основе чего лежали естественные человеческие чувства - верность существовавшим традициям и тревога за судьбы близких. Царский манифест и начало пропагандистской кампании о поводе и целях войны пробудили “народный энтузиазм”, а шок сменился бурным выражением верноподданнических чувств Царствующ ему дому. Свою преданность русскому государству и народу провозгласили иудеи, мусульмане, католики. Наблюдалась не просто лояльность к режиму, но всплеск проправительственных настроений, что выразилось как в участии практически всех слоев населения в сборе пожертвований на различные нужды, так и в создании общественных организаций и комитетов в помощь фронту. Важной особенностью этого периода стал интерес к печатному слову.

Диссонансом с общими настроениями прозвучали призывы коммуны толстовцев (“Опомнитесь, людибратья” и “Милые братья и сестры”) к прекращению мировой бойни, но они не получили широкого отклика. Кроме того, менее успешное вопреки ожиданиям положение на фронте породило первые сомнения в степени боеспособности российской армии, которые все же не стали преобладающими до конца 1914 года.

Население по-разному относилось к войне. Часть крестьянства, купечества и промышленников, для которых были выгодны поставки для армии, а также военные заказы, что к тому же давало возможность им избежать отправки на фронт, поддерживала продолжение войны. Однако имелись и другие настроения, на которые повлияли как неудачное ведение военной кампании 1915 г., рост цен и продовольственные проблемы, наплыв беженцев и военнопленных, так и разложение верховной власти, ее нежелание считаться с мнением общества и пойти на определенные реформы.

Тяжелое и неравномерно распределенное бремя войны вызывало у крестьянства рост стихийного пацифизма и чувство неприятия социальной действительности. Это нашло выражение не только в

распространении негативных слухов о событиях на фронте, но и в росте числа антивоенных и антимонархических высказываний. Все чаще, особенно в 1916 г., стал звучать мотив желательности расправы с самим царем, как с главным “источником бед” и мучений народа. На настроение деревни влияли и многочисленные реквизиции и взыскания недоимок. Отказ крестьян, а особенно семей призванных, выплачивать недоимки, а также текущ ие сборы, становится широко распространенным явлением. *17 В 1916 г. рост недоимок составил 33,5% в сравнении с 1914 г., а казенные и земские сборы – 84% от намеченного уровня. *18

Другим проявлением особенных настроений крестьянства стали порубки казенного леса, так как по окончании войны все надеялись на издание манифеста о “сложении” штрафов и взысканий за порубки. Показательна и судьба “сухого закона”, имевшего идеологическую подоплеку и введенного в начале войны. Несмотря на запреты и преследования, подпольное самогоноварение приняло в деревне гигантские масштабы. Крестьяне варили самогон даже вблизи губернского центра. *19

Отличительной особенностью общественной жизни Тобольской губернии в годы войны оставалась ее глубокая провинциальность, слабая политическая организованность в сравнении даже с соседними территориями - Уралом и Томской губернией. Разгром в предвоенный период социал-демократической организации в губернии, сокращение притока политических ссыльных, усиление полицейского надзора в период войны, - все это не способствовало широкому распространению идей социал-демократов. Исключение составил подпольный марксистский кружок учащейся молодежи в Тобольске в 1914-1915 годах. Эсеры отдали предпочтение практической работе в кооперации.

Пока не подтверждается документально факт антиправительственной и антивоенной агитации революционных партий в губернии, а стачки и забастовки были связаны скорее с общим ухудшением условий жизни рабочих. Рабочие выступления носили сезонный характер и в подавляющем большинстве своем были направлены на улучшение условий труда. Тюмень и Курган в период войны оказались на третьем и четвертом месте по количеству стачек в Сибири.

Масштабность задач, поставленных войною перед городским управлением, и ограниченность средств для их реализации, неспособность самодержавия вести победоносную войну благоприятствовали смене “патриотических” настроений в городской среде более умеренным. В результате усилились активные требования реформ в городском самоуправлении, хотя они не были чрезмерно радикальными и не выходили за рамки оппозиции режиму. Просторы края, слабые связи из-за отсутствия развитых путей сообщения, мешали не только исчерпанию экстенсивного развития в области экономики, но и появлению кардинально новых идей в области мысли. Лишь узкий круг либералов в Тюмени и Кургане, сопричастных веяниям времени и подверженных влияниям из центра, оказался способным поднять вопрос о формировании правительства народного доверия. Если правительство в годы войны, как и прежде, наиболее приемлемым для Сибири считало централизованное правление, то местная либеральная общественность начинает активно высказываться за введение земства на территории Тобольской губернии и обеспечение более эффективного городского управления. Если в европейской России в этот период разворачивается движение против сословных земств, за демократизацию земских органов, *20 то общественность губернии сочла бы за демократизацию само лишь учреждение земства. Однако разработка правительством основных положений о введении земства в Тобольской и Томской губерниях постоянно откладывалась.

Вопрос об изменении городового положения был тем более актуален, что имперские структуры в критической ситуации не имели возможности наладить эффективное управление страной и львиная доля расходов по содержанию пленных, размещению и обеспечению беженцев легла на города. На обремененность городского бюджета непосильными расходами, связанными с военным временем, ссылались управления почти всех городов губернии. *21 Города быстро исчерпали имевшиеся возможности повышения городских доходов, а установить новые им не позволяло городовое положение. Так вопрос экономический перерастал в вопрос о реформе. В конце 1916 г. Тюменская городская дума заявила: “Лозунг “Все для войны, а потом внутреннее устройство страны”, принятый Государственной думой

– лозунг неправильный, нужны внутренние реформы”. *22 Однако в силу слабого развития “элемента общественности” и узости круга своих сторонников либеральное движение в губернии не смогло выйти за рамки подражательности.

Особенно обострилась ситуация в губернии во второй половине 1916 года. В силу очевидной бесперспективности и растущ ей непопулярности войны особенное внимание общества привлекло уклонение состоятельных граждан от воинского долга, а также подкуп и казнокрадство в 35-м стрелковом полку в Тюмени. *23 Участились случаи бегства сибиряков с фронта. Отсутствие реформ и ухудшение

экономического положения в стране, разрыв хозяйственных связей делали практически невозможной поддержку правительства. В связи с реквизицией на тыловые работы проявляло недовольство инородческое население губернии. Несмотря на разницу социального происхождения и имущественного положения, для значительной части населения губернии к концу 1916 г. стал характерен взгляд на правительство как на противоположный, противоборствующий лагерь. Истоки этого были не только в тяжести войны, но и в неспособности правительства признать свою несостоятельность и пойти хотя бы на некоторую либерализацию режима. Тем самым самодержавие лишило себя поддержки и доверия широких слоев населения.

Экономическое благополучие не спасло Тобольскую губернию от политических потрясений. Февральская революция была с ликованием встречена в губернии, население которой в надежде на перемены в общественной жизни выразило свою поддержку новому правительству. Однако более стабильное развитие экономики не создавало благоприятной почвы для левого радикализма и распространения идей большевизма. Таким образом, специфика развития Тобольской губернии в военное время наложила свой отпечаток на характер политического процесса в регионе.

law.admtyumen.ru/nic?print&nd=466200137

Сто лет назад в эти дни в России много пили, митинговали, носили красные банты – всячески праздновали революцию. Эйфория охватила, казалось, все слои населения Центральной России. Тобольская губерния – отнюдь не окраина империи, но здесь царили другие настроения и для большинства случившееся было неожиданностью. Здесь жили медленно, основательно, «с устоями». О том, каковы были политические настроения сибиряков в годы, перед «великим переломом», «Комсомольской правде» – Тюмень » рассказал кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института проблем освоения Севера СО РАН Алексей Конев .

Земля и люди

– В начале XX века Тобольская губерния находилась на этапе более активного социально-экономического развития по сравнению с предшествовавшим столетием?

– Да, это так. Правда, темпы и глубина этих изменений в разных частях региона заметно отличались. Губерния была одной из самых больших в Российской империи по площади, занимая огромную территорию от курганского лесостепья до холодных тундр Ямала , имела пестрый этнический и конфессиональный состав населения.

Важнейшими транспортными артериями, связывающими юг и север, оставались реки – Тобол , Иртыш , Обь . Не случайно судоходство здесь получило бурное развитие. Тобольская губерния была местом дислокации крупных пароходных компаний и судостроительных заводов. Тобольский Север был крупным поставщиком беличьего меха и рыбы ценных пород на российский и международный рынки.

Общий вылов рыбы к 1914 году достиг рекордных 2 млн пудов (более 32 млн тонн). Активно развивались рыбоконсервное производство и заготовка леса, маслодельная, мукомольная, кожевенная, винокуренная, пивоваренная отрасли. Замечу, что крупных предприятий было немного, основная часть промышленности была по-прежнему представлена небольшими кустарными и полукустарными заведениями.

– Какова была численность населения губернии?

– Не очень большая, в сравнении даже с соседними. К началу Первой мировой войны насчитывалось чуть более 2 млн 103 тыс. человек, из них около 93% проживали в сельской местности.

Подавляющую часть немногочисленных жителей двух самых северных уездов составляли «ясачные инородцы»: самоеды (ненцы), остяки и вогулы (ханты и манси), которые вели кочевой и полукочевой образ жизни, в целом мало изменившийся с XVIII – XIX вв. Основные занятия северян – добыча пушнины, выпас оленей, рыбная ловля, сбор дикоросов.

Сельскохозяйственный юг был заселен в основном русским старожильческим населением, в пяти уездах проживали компактные группы сибирских татар и так называемых «бухарцев ». Это население испытало более существенное влияние развивающегося капитализма. Заметно ускоряется рост Тюмени, Кургана и Ишима , меньшими темпами росли Тобольск и Ялуторовск . Всего в городах губернии к 1917 г. проживало чуть более 130 тыс. человек (в 1897 г. – 87,5 тыс. чел.).

Приросту населения юга губернии способствовало активное переселение крестьян из Европейской России в годы столыпинской аграрной реформы, часть из которых оседала в городах. И все же процессы урбанизации в нашем крае заметно отставали не только от центральных районов страны, но и от ближайшей Томской губернии, к тому же за годы мировой войны число горожан сократилось на 10 тыс. человек.

– Рост числа переселенцев, вероятно, вызывал некоторые проблемы в отношениях с «местными»?

– Да, крестьяне-старожилы и инородцы в районах размещения переселенцев были недовольны этим, им приходилось делиться своей землей: правительство формировало колонизационный земельный фонд и вводило здесь новые нормы наделов. Из-за этого возникало много конфликтов.

Да и переселенцы выражали недовольство из-за того, что им давали «неудобь», например в лесных и заболоченных районах. Кроме того, оставался нерешенным вопрос о праве собственности на землю, это снижало заинтересованность в более интенсивной разработке пашни.

И тем не менее массовое переселение вызвало увеличение посевных площадей (по сравнению с 1907 г. на 30 %) и, как следствие, заметный рост сбора зерна. Переселенцы принесли с собой новые сорта сельскохозяйственных культур и методы обработки земли.

Губерния превратилась в важный хлебопроизводящий регион. Сибирские крестьяне в основной своей массе были значительно лучше, чем крестьяне большинства районов европейской части страны, обеспечены не только земельными угодьями, но и лошадьми, имели больше крупного и мелкого рогатого скота.

В общем, жили зажиточно, что неоднократно отмечалось современниками.

Городская цивилизация

– Какими были сибирские города той эпохи?

– Они производили противоречивое впечатление, даже крупные и губернские некоторыми своими районами и укладом повседневной жизни части горожан напоминали скорее богатые сёла, а маленькие северные, как Березово и Сургут , по сути от сёл и не отличались. Улицы редко мостились булыжником, не говоря об асфальте, который к тому времени появился только в Петербурге и Москве как эксперимент.

Деревянные мостовые были характерной принадлежностью большинства западносибирских городов, дренаж осуществлялся по сточным канавкам, проложенным между проезжей и пешеходной частью улицы. Санитарное состояние городских поселений вызывало много вопросов и было объектом жесткой критики.

Вместе с тем в Тобольске, Тюмени, Кургане, Ишиме происходили заметные изменения, влиявшие на их облик и уровень благоустройства. Во-первых, оживилось каменное домостроительство. Возведенные в конце XIX – начале XX веков каменные постройки, как общественные, так и частные, до сих пор определяют неповторимый шарм исторических кварталов наших городов.

В Тобольске между 1904 и 1914 годами появилось более ста сорока каменных зданий. По этому показателю он мало уступал Омску , который к тому времени сильно превзошел Тобольск по размерам. Настоящим украшением стали новое здание Мариинской женской гимназии, мужского духовного епархиального училища.

Появился в губернской столице водопровод, с ежесуточной подачей воды в 110 тыс. вёдер, новые большие общественные бани. С генератора водонапорной станции в 1908 году было подано первое электричество, чуть позднее была введена электростанция мощностью в 40 киловатт.

В Тюмени электростанции действовали при судостроительном и лесопильном заводах. К 1912 году практически во всех городах губернии осуществлялось освещение главных улиц керосиновыми фонарями. А вот электрические, и то всего 6 штук, имелись только в Тобольске. Новым массовым развлечением горожан стал синематограф.

К 1910 году в Тобольске было 4 «электротеатра», в Тюмени – 3. В некоторых крупных сибирских городах появился и такой примечательный признак наступающей модернизации, как загородные дачи, которые служили исключительно для летнего отдыха, а не затем, чтобы работать на земле.

Счёт и грамота

– До Октябрьской революции подавляющая часть населения в России, в Сибири в том числе, была абсолютно неграмотная. Возможно, потому люди не интересовались политикой «в столицах?»

– Это некорректное утверждение. Вопрос в том, каковы были тенденции в развитии системы просвещения, о каком уровне грамотности идет речь и среди каких слоев населения. Кстати, к 1917 году регион был неплохо насыщен учебными заведениями.

Так, в Тобольске были представлены все уровни учебных заведений, кроме университета. Образование можно было получить как светское, так и духовное, как классическое, так и прикладное (реальное).

В городах губернии действовали светские (уездные, реальные, коммерческие) и духовные училища, прогимназии , сельскохозяйственные школы. В сельской местности работали церковно-приходские и передвижные одноклассные школы. У мусульман дети обучались грамоте в мектебе . Перед Первой мировой в стране планировалось введение всеобщего начального обучения, массово открываются учительские институты. В 1916 году такой институт был организован и в Тобольске.

Отмечу,что более 90% городских и около 30% сельских детей школьного возраста в губернии получали в это время начальное образование. Большие проблемы были с привлечением к обучению детей народов Севера. Жители тайги и тундры, как, впрочем, и существенная часть русских крестьян, не видели необходимости в этом и опасались, что учеба оторвет их детей от привычного образа жизни, не будет способствовать получению необходимых жизненных навыков.

Многие крестьяне своих детей учили счету и грамоте на дому и полагали, что этого будет достаточно. У большинства же городских жителей сформировалось представление о важности получения детьми как минимум начального образования в школах.

– Сибирь до сих пор отождествляется со словом «ссылка». Сотни тысяч осужденных были отправлены за Урал, отбывать наказание за различные преступления. В Тобольской губернии ссыльные в начале XX века составляли 3% от общего числа населения. Как реагировали сибиряки на присутствие такого числа ссыльных?

Большим числом «кандальников» были недовольны в равной мере и жители, и местные власти. Среди ссыльнопоселенцев было немало «политических», часть из которых занималась активной пропагандистской работой в среде учащихся, интеллигенции, мелких служащих, рабочих и крестьян.

В период всплеска протестной активности в годы революции 1905–1907 гг. в губернии сформировались ячейки основных политических партий, но не все смогли в дальнейшем себя достаточно активно проявить, действовать легально.

Группы РСДРП были разгромлены полицией, самая крупная подпольная организация социал-демократов в Тюмени в 1914 году распалась. Эсеры также к этому времени свернули подпольную деятельность и сосредоточились на работе в легальной печати и потребкооперативах.

Отделение партии кадетов возникло на основе Тобольского союза гражданской свободы. При поддержке либералов в третью Государственную думу прошел губернский агроном, известный общественный деятель Н. Л. Скалозубов.

Местное отделение партии октябристов, поддерживаемое гильдейским купечеством, интеллигенцией и некоторыми чиновниками, после поражения на выборах в третью Думу практически сворачивает свою деятельность. Не имели успеха в это время на выборах от Тобольской губернии и представители монархической партии «Союз русского народа».

– Получается, что большинству населения региона общеполитические проблемы были малоинтересны?

– Для жителей губернии были характерны, как выражались социал-демократы, мелкобуржуазные взгляды. Это объяснялось незначительной прослойкой крупной и средней буржуазии, преобладанием крестьян и мещан. Осознанной потребности в радикальных реформах основная часть местных жителей, полагаю, не испытывала.

Скорее, они были озабочены своими текущим проблемами. Бич сибирской жизни – произвол чиновников. Так, многие были недовольны судебной системой, с которой сталкивались в разборе имущественных споров, семейных ссор, уголовных преступлений. Но в целом свои проблемы, как правило, люди редко переводили в политическую плоскость.

Крайнее раздражение действующей властью и недоверие к ней сформируется в условиях затянувшейся войны, под давлением экономических трудностей и нараставшего политического кризиса, под влиянием пропаганды со стороны «политических» и умонастроений демобилизованных с фронта солдат.

*Редакция «Комсомольской правды» – Тюмень» благодарит Алексея Конева за предоставленные фотоматериалы.