Тема революции в поэме А.А.Блока "Двенадцать". Образ революционной эпохи в поэме А. Блока «Двенадцать Различные трактовки образа Христа

Свои мысли о революции и судьбе человека в эпоху колоссальных свершений А.А.Блок выражает в статье «Интеллигенция и Революция», в поэмах «Скифы» и «Двенадцать». Рассмотрим одну из этих поэм, которая в наилучшей степени по мнению автора отображает эпоху переворотов и их противоречий.

Поэма "12" является отражением той эпохи и тех событий, сотрясавших всю страну сменой государственного аппарата. Революция была стихийной, поэма тоже была написана в порыве, и потому в самом произведении "одна пылит пурга", поэт сравнивает революцию с неожиданно возникшим бураном, сметавшим все на своем пути.

Стихотворный ритм и торжественная лексика поэмы придает ей маршевое звучание. А.А.Блок в одном своем изречении называет революцию музыкой и призывает людей "всем телом, всем сердцем и всем сознанием слушать" ее. Это помогает в полной мере ощутить те настроения, которые царили тогда в стране.

Сразу же после своего появления поэма «Двенадцать» вызвала самые ожесточенные споры и разноречивые толкования. Одни с презрением отвергали ее как «большевистскую», другие видели в ней и ее героях злую истину большевиков. И тому есть причины.

С одной стороны, это уверенный марш двенадцати красногвардейцев, шагающих по улицам заснеженного Петрограда, и уже ущемленная в своих правах церковь ("А вон и долгополый - /Сторонкой - за сугроб.../ Что нынче невеселый, / Товарищ поп?"), что показывает могущество большевиков.

А с другой стороны Блок характеризует своих героев так:

И идут без имени святого

Все двенадцать - вдаль.

Ко всему готовы,

Ничего не жаль...

И еще: "В зубах - цыгарка, примят картуз, /На спину б надо бубновый туз!». Поэт открыто сравнивает революционеров с каторжниками и показывает, что эти люди готовы на все, что в их душах – лишь «грустная, черная», хоть и «святая злоба». А после того, как мы видим, что товарищи Петьки издеваются над ним, называя слабаком, после совершенного Петей убийства, и заявляют о надвигающихся грабежах и избиениях, становится понятно, что это люди, не имеющие никакой духовной культуры и основ морали и чести, что под больной идеей светлого будущего скрываются ничтожные и подлые люди.

Еще больше запутывает символизм основных элементов поэмы. Например, число двенадцать встречается во многих религиях и мифологиях: 12 апостолов в христианстве, 12 важнейших христианских праздников в православии, Геракл совершил 12 подвигов, в буддизме процесс перерождения живых существ представлял собой «колесо», образуемое 12 ступенями и так далее, кроме этого, в году 12 месяцев, часы традиционно изготавливают с 12-часовым циферблатом. У Блока это число встречается трижды: название, количество красногвардейцев и количество глав, а как мы знаем 3 - тоже символичное число. Особое значение представляет появление Исуса Христоса во главе этого отряда. Неслучайно написание его имени – народное «Исус», а не книжное «Иесус», что доказывает народность произведения. А то, что кровавое шествие возглавляет сын божий, изображает жалость Блока к основным участникам событий эпохи. Возможно, поэт считал, что эти люди, забывшие о Свете внутри себя по многим причинам – вековая убогая жизнь, обиды, копившиеся долгое время, необразованность, отсутствие внутренней культуры, достойны не ненависти, а жалости. Потому что сами не знают, что творят. Именно поэтому впереди них Бог – над заблудшими, слепыми детьми своими.

Таким образом, мы видим, как Блок был воодушевлен революцией и одновременно напуган ее беспощадностью и жестокостью. Выше описаны не все аргументы обеих сторон, поэма наполнена символами, вроде поджавшего хвост пса и жалующейся старухи, которые и делаю ее особенной. Что касается замысла, сам поэт писал: "... те, кто видит в "Двенадцати" политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или одержимы большой злобой, - будь они враги или друзья моей поэмы." Данная поэма не является пропагандой, она есть картина революционной действительности со всеми ее ужасами и надеждами, она как истинное творение искусства отображает настоящие мысли и чувства людей своего времени.

Обновлено: 2018-05-20

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Кем только ни был Александр Александрович Блок - поэтом, писателем, публицистом, драматургом, переводчиком, литературным критиком. Кроме этого, А. А. Блок - один из классиков русской литературы двадцатого столетия. Немыслим русский символизм без этого автора. Он внес огромнейший вклад в его развитие и является одним из крупнейших его представителей. А. А. Блок жил в непростые исторические времена, которые были богатыми на события. Одним из них стала Октябрьская революция. Отношение Блока к революции нельзя назначь однозначным, о чем и пойдет речь в этой статье.

Историческая справка - Октябрьская революция

Октябрьская революция не возникла ниоткуда, у нее были свои причины. Люди того времени устали от военных действий, полнейший развал грозил промышленности и сельскому хозяйству, крестьяне все больше нищали с каждым днем при отсутствии решения по аграрному вопросу. Проведение социальных и экономических реформ постоянно оттягивалось, в стране возник финансовый кризис катастрофического характера. Вследствие указанного в начале июля 1917 Петроград сотрясают народные волнения, которые требуют свергнуть Временное правительство. Власть издает указ подавить мирную демонстрацию с применением оружия. Проносится волна арестов, повсюду начинаются смертные казни. В этот момент буржуазия побеждает. Но в августе революционеры отыгрывают свои позиции.

Большевики с июля проводили большую агитацию среди трудящихся и военных. И это принесло свои результаты. В сознании народа укоренилась установка: большевистская партия - это единственный элемент политической системы, который по-настоящему стоит на защите трудящихся. В сентябре большевики получают больше половины голосов на выборах в думы районов. Буржузия терпит крах, так как не имела массовой поддержки. Владимиром Ильичом Лениным начинается разработка плана вооруженного восстания с целью завоевать власть для Советов. 24 октября началось восстание, верные правительству вооруженные части оказались сразу же изолированными от него. 25 октября в Петрограде происходит успешный для большевиков захват мостов, телеграфа, правительственных учреждений. 26 октября оказывается захваченным Зимний дворец, и происходит арест членов Временного правительства. Октябрьская революция 1917 года поделила мир на две большие стороны - капиталистическую и социалистическую.

Переломное время, тяжелые и глобальные перемены

20 век был сложным периодом в российской истории. Октябрьская революция 1917 года сотрясла общество. Это историческое событие не оставило равнодушным никого. Одной из общественных групп, которые откликнулись на произошедшее, была В 1918 году была написана знаменитая поэма "Двенадцать" Александром Александровичем Блоком.

Отношение к Революции 1917 года автора обсуждается уже многими поколениями, и каждый раз появляются все новые и новые интерпретации его позиции. Никто не может сказать, что А. А. Блок придерживался конкретной стороны (скажем максимально просто: "Благом ли для страны стало восстание?"). Давайте разберемся, в чем противоречивость отношения Блока к революции.

Краткий сюжет поэмы "Двенадцать"

Для тех, кто плохо учился в школе, напомним кратко сюжет поэмы. В первой главе представлена завязка действия. Автор описывает зимние снежные улицы Петрограда, охваченные революцией (зима 1917-1918 годов). Портреты прохожих поражают краткостью, но образностью. По улицам Петрограда идет отряд патруля, состоящий из двенадцати человек. Революционеры обсуждают своего бывшего товарища Ваньку, который бросил революцию ради пьянок и сошелся с бывшей девушкой легкого поведения Катькой. Кроме разговора про товарища, патрульные поют песню про службу в Красной армии.

Внезапно патруль сталкивается с повозкой, в которой ехали Ванька и Катька. Революционеры нападают на них, извозчик смог спастись, а Катя была убита выстрелом одного из патрульных. Убивший ее сожалеет о случившемся, но остальные его осуждают за это. Патруль двигается дальше по улице, и к ним пристраивается бродячий пес, которого отгоняли штыками. После этого революционеры увидели перед собой смутные очертания фигуры - перед ними шел Иисус Христос.

Не только "Двенадцать"

В тот период времени, когда Блок создавал поэму "Двенадцать", он параллельно работал над поэмой "Скифы" и статьей "Интеллигенция и революция". Отношение Блока к Октябрьской революции в этих трудах было весьма однозначно. Он призывал всех полностью слушать и слышать Революцию.

Восторг - вот что изначально испытывал автор по отношению к произошедшему. Блоку виделись великие перемены, которые должны были в будущем привести Россию к времени расцвета и по-настоящему лучшей жизни. Однако отношение Блока к Революции со временем стало меняться. Ведь иногда надеждам не суждено оправдаться.

Ветер перемен. Новое отношение Блока к революции

В поэме "Двенадцать" автором происходит переосмысление истории. Отсутствует былая восторженность и восхваление. Объективность по отношению к происходящему - вот что выходит на первый план при определении отношения Блока к Революции. Исторические события начинают восприниматься как стихийные явления. Он сравнивает их с бурей, метелью, которые в своем движении и действии не имеют какой-либо определенной цели и направления.

Каково отношение Блока к революции теперь? Из символа новой лучшей жизни она трансформируется в природную волю и неизбежность. Все, что копилось годами, недовольства и претензии, в один момент вырвались на свободу и начали уничтожать все, что стояло на пути. Это причина, по которой в начале поэмы при описании зимних улиц ветер срывает буржуазные плакаты.

Мир, который гибнет

Символизм Блока, олицетворением которого он стал, присутствует и в этой поэме. Предсоветский мир погибает - его представляет "барыня в каркуле", "буржуй" и др., которые чувствуют себя некомфортно под революционным ветром.

Барыня поскальзывается, а буржуй прячет нос в воротник, чтобы согреться. При этом Блок подразумевает не гибель всей большой страны, а именно уход старого уклада жизни.

Контрастные цвета произошедших событий

Природный контраст черного вечера и белого снега переносится и на людей. Их эмоции окрашены в два контрастирующих цвета: злоба делится на черную и святую. Отношение Блока к Революции в поэме "Двенадцать" становится противоречивым, потому что он понимает очевидность того, что революционные благие цели зачастую достигаются насильственным и угнетающим путем.

Везде устанавливается царство грабежей, насилия, убийств и безнравственности. Но при этом через все произведение проносится мысль о том, есть ли все-таки хоть капля надежды на созидательную силу революции.

Двенадцать красногвардейцев

Главным выражением отношения Блока к революции в поэме "12" является образ патрульных. Предназначение патруля - это установить порядок. Однако сами красногвардейцы являются неуправляемыми, как буря или ветер. Они поступают совершенно непредсказуемо, их поступки нельзя предугадать, а эмоции и чувства неизвестны. В этом заключается трагичность ситуации.

Кроме того, внешнее выражение образа патрульных не соотносится с новой лучшей жизнью. Они больше похожи на заключенных - помятые фуражки, в зубах самокрутки. С другой стороны, для поэта патрульные - это простые русские, которые готовы пожертвовать своей жизнью ради Революции, но конкретно ради какой цели - это остается неясным.

Вопросы нравственности и святости

Революционеры верили в создание нового мира, но какого? Отношение Блока к Революции и новому миру пугает. Во вновь созданном государстве люди грабят, занимаются мародерством, приносят смерть не только виновным, но и совершенно ни в чем не виноватым людям. Это символизирует смерть Катьки, убитой в стихийном порыве патрульного, который поддался вспышке минутных бурных эмоций. Блок не может не подчеркнуть трагизм смерти Кати, так как убивают блоковскую женщину. Святость и грешность в поэме соединяются воедино. В ходе всего повествования патрульные постоянно ведут разговоры об отречении от Христа. Для русского человека всегда было характерно "святое", символ нравственности и душевной чистоты. Но несмотря на все, полностью отречься от Христа гвардейцам не удается. В конце поэмы они все равно с ним встречаются, при этом патрульные ждали врага, а появился святой образ. Важность образа Христа состоит в том, что ступает он нежной поступью. Что равняется тому, как он пришел две тысячи лет назад для спасения душ человеческих. Одно из положений отношения Блока к революции состоит в том, что он понимал и принимал неизбежность происходящего вокруг, но при этом так и не смирился с безнравственными и бесчеловечными революционными методами.

В заключение

Рассматривая двадцатый век, его события и интеллигенцию, которая жила в это время, можно заметить, как она эмоционально и глубоко реагировала на происходящие исторические события. А. А. Блок реагировал на революционные действия одним из первых, и при этом его реакция была сложной и загадочной. В поэме "Двенадцать" эта проблема достигает своего пика. С одной стороны, то, что завершает поэму образ Христа, который несет флаг, дает читателю понять, что революция может быть положительным явлением. Но с другой стороны, сцена убийства девушки сопровождается настоящей и искренней жалостью и состраданием. Катя является образом старого, уходящего мира. Это ведет читателя к тому, что переосмысление Блоком революции становится менее логическим, в нем больше мистического характера. Из исторического события для Блока революция становилась процессом перехода общества в новое, совершенно другое состояние, которое способно привести к перерождению человеческой личности. Столкновение между двумя мирами должно куда-нибудь привести человечество.

Не случаен, конечно, пессимизм, охвативший Блока накануне Октября. Поэт не был связан с народом, с революционным движением, которым руководили большевики. Он видел лихорадочное собирание сил контрреволюцией, вокруг него, в близкой ему среде, росли реакционные настроения.
Незадолго до Октября в сатирическом журнале «Новый Сатирикон» было опубликовано любопытное стихотворение, которое полушутя, полусерьезно выражало чувства обывателей, испуганных событиями. Оно было посвящено городовому:

Городовой! Как звучно это слово!
Какая власть, какая сила в нем!
Ах! Я боюсь, спокойствия былого
Мы без тебя в отчизну не вернем.
Прекрасен клич восставшего народа,
Волнуют грудь великие дела,
Но без тебя и самая свобода
Запуганному сердцу не мила.

О «типичности» переживаний, выраженных в этом стихотворении, свидетельствует следующая параллель к нему из журнала отнюдь не сатирического - из «Русской мысли».
«Власть ведь никогда не есть власть министерства... Конкретно власть министерства есть физическая сила городового, который может схватить за шиворот всякого, не подчиняющегося приказу... Принято видеть проявление революционного брожения во всех явлениях вроде погромов, бесчинств солдат и матросов, захватов помещичьей земли, грабежей и т. д. Но это, конечно, не есть революция, а есть результат отсутствия полиции...»
Мережковские, от близости с которыми Блок не мог окончательно отказаться, объединились с террористом Савинковым, организовав вместе с ним газету. Активнейшая деятельница белой эмиграции З. Гиппиус вспоминала о разговоре с Блоком по телефону 15 октября 1917 года (до бегства ее за границу): «Блок говорит... «Война не может длиться. Нужен мир». - «Как мир - сепаративный? Теперь с немцами мир?.. Уж вы, пожалуй, не с большевиками ли?», а Блок, который никогда не врал, отвечает: «Да, если хотите, - я скорее с большевиками, они требуют мира». Трудно было выдержать: «А Россия? Россия? Вы с большевиками и забыли Россию, а Россия страдает». - «Ну, она не очень-то страдает...» У меня дух перехватило...».
Этот разговор показывает, что, несмотря на свою растерянность, Блок не терял своего революционного чутья даже в период упадка, который он испытывал осенью 1917 года.
События развивались, «...дни и часы существования Временного правительства были уже сочтены. Никакие силы не могли уже остановить победного шествия социалистической революции». Победа Советов была встречена яростным воплем бешенства со стороны почти всей буржуазно-дворянской интеллигенции. «Корысть, грязная, злобная, бешеная корысть денежного мешка, запуганность и холопство его прихлебателей - вот настоящая социальная основа современного воя интеллигентиков, от «Речи» до «Новой жизни» против насилия со стороны пролетариата и революционного крестьянства»,- писал Ленин в 1918 году.
Но то, что приводило в бешенство и трепет людей, названных Лениньщ «интеллигентиками», - потрясало Блока необычайным восторгом. Блок принимал Октябрьскую революцию безоговорочно, полностью.
О встрече с Блоком в первые дни революции рассказал Маяковский в поэме «Хорошо» (7-я глава):

Огонь
пулеметный
площадь остриг.
Набережные
пусты.
И лишь
хорохорятся
костры
в сумерках густых.
И здесь,
где земля
от жары вязка,
с испугу
или со льда,
ладони держа
у огня в языках,
греется солдат.
Солдату упал
огонь на глаза,
на клок
волос лег.
Я узнал,
удивился,
сказал:
«Здравствуйте,
Александр Блок.
Лафа футуристам, -
фрак старья
разлазится
каждым швом».
Блок посмотрел -
костры горят -
«Очень хорошо».

В эти дни Блок освободился от всего, что его угнетало. Он дышал полной грудью. Биограф - М. А. Бекетова - очень ярко изображает его состояние:
«Переворот 25 октября, крах Учредительного собрания и Брестский мир Ал. Ал. встретил радостно, с новой верой в очистительную силу революции». Он понимал, что «...старый мир действительно рушится», и ему казалось, что на смену «должно явиться нечто новое и прекрасное. Он ходил молодой, веселый, бодрый, с сияющими глазами и прислушивался к той «музыке революции», к тому шуму от падения старого мира, который непрестанно раздавался у него в ушах, по его собственному свидетельству. Этот подъем духа, это радостное напряжение достигло высшей точки в то время, когда писалась знаменитая поэма «Двенадцать» (январь 1918 г.) и «Скифы». Поэма создалась одним порывом вдохновения, сила которого напоминала времена юности поэта».
Характерна запись, сделанная Блоком 1 марта 1918 года: «Революция - это я не один, а мы. Реакция - одиночество, бездарность, мять глину».
Блок принимал революцию, не пугаясь жертв, которые неизбежны в борьбе. Язык записей и заметок Блока в это время приобретает особенную резкость и мужественность, отвечающую напряженности и твердой определенности его переживаний.
Блок категорически отвечает на вопросы анкеты газеты «Петроградское эхо»: «Возможно ли примирение интеллигенции с большевиками?» «Может ли интеллигенция работать с большевиками?» «Может и обязана... Интеллигенция всегда была революционна. Декреты большевиков - это символы интеллигенции» (14 января 1918 г.). И в те же дни он записывает в «Дневнике»: «Происходит совершенно необыкновенная вещь (как все):
«Интеллигенты», люди, проповедывающие революцию, «пророки революции», оказались ее предателями. Трусы, натравливатели, прихлебатели буржуазной сволочи... на деле вся их революция была кукишем в кармане царскому правительству» (14 января 1918 г.).
С ненавистью и презрением писал Блок об осколках старого мира, разрушенного революцией:
«Спекулянты в церкви предают большевиков анафеме, а спекулянты в кофейне продают аннулированные займы, те и другие перемигиваются через улицу; они понимают друг друга. В кофейню я еще пойду, а в церковь уже не пойду. Церковные мазурики для меня опаснее кофейных».
В январе 1918 года Блок опубликовал статью «Интеллигенция и революция», в которой с наибольшей полнотой высказал свое отношение к революции. «В том потоке мыслей и предчувствий, - писал Блок, - который захватил меня десять лет назад, было смешанное чувство России: тоска, ужас, покаяние, надежда... Все это продолжалось немного лет, но немногие годы легли на плечи, как долгая, бессонная, наполненная призраками ночь...».
И затем Блок провозглашал: «Переделать все.. Устроить так, чтобы все стало новым; чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью... Горе тем, кто думает найти в революции исполнение только своих мечтаний, как бы высоки и благородны они ни были. Революция, как грозовый вихрь, как снежный буран, всегда несет новое и неожиданное; она жестоко обманывает многих; она легко калечит в своем водовороте достойного; она часто выносит на сушу невредимыми недостойных, но - это ее частности, это не меняет ни общего направления потока, ни того грозного и оглушительного гула, который издает поток. Гул этот, все равно, всегда - о великом...»
Необходимость жертв, неизбежность трагических событий борьбы была ясна для Блока, ибо он хорошо помнил ужасающее прошлое:
«...Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? - Потому, что там насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа. Почему валят столетние парки? - Потому, что сто лет под их развесистыми липами и кленами господа показывали свою власть: тыкали в нос нищему - мошной, а дураку - образованностью».
Статья «Интеллигенция и революция» кончалась призывом: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием слушайте Революцию!..»
Реакционные интеллигенты - и те, которые позднее бежали за границу и стали эмигрантами, и те, которые остались и стали внутренними эмигрантами, - встретили Блока бешеной травлей. Его обливала грязью реакционная пресса, ему не подавали руки, разрывали с ним отношения близкие когда-то люди. Он записывал 22 января 1918 года:
«Звонил Есенин, рассказывал о вчерашнем «утре России» в Тенишевском зале. И толпа кричала по адресу его, А. Белого - и моему - «изменники». Не подают руки. Кадеты и Мережковские злятся на меня страшно».
Немного позднее (26 января) записано:
«Впечатления от моей статьи («Интеллигенция и революция»): Мережковские прозрачно намекают на будущий бойкот. Сологуб (!) упоминал в своей речи, что А. А. Блок, «которого мы любили», печатает свой фельетон против попов в тот день, когда громят Александро-Невскую лавру».
Блок, таким образом, неразрывно связал себя с революцией с первых же ее дней. Но неправильно, однако, думать, что, так открыто и искренне приняв ее, он в то же время понял ее подлинное содержание.
Исключительно остро чувствуя неприемлемость старого мира, всем сердцем принимая его разрушение, мечтая о создании новой счастливой жизни, Блок в то же время не имел сколько-нибудь ясного представления о том, как ее надо создавать. Политическая наивность привела его к «левым эсерам», пышной революционной фразеологией прикрывавшим защиту интересов кулачества. Блок печатался в журналах и газетах «левых эсеров», и эта - хотя и совершенно внешняя - связь его с мнимыми «революционерами» характерна для его политической неопытности и неосведомленности в теоретических вопросах. Революционность его и после Октября оставалась чисто эмоциональной, не приобрела политической закалки. Противоречивость революционности Блока сказалась и в его творчестве 1918 года.
Необычайный подъем, который Блок пережил в дни революции, пробудил в нем художника. Замолчав в 1917 году, превратившись в редактора стенографических отчетов, Блок в 1918 году снова стал поэтом. В начале 1918 года он испытывает исключительный прилив творческих сил и создает два крупнейших своих произведения: «Двенадцать» и «Скифы».
Поэму «Двенадцать» Блок писал в крайне приподнятом состоянии. «На-днях, лежа в темноте с открытыми глазами, слушал гул, гул: думал, что началось землетрясение», - записал он 9 января 1918 года, в дни создания поэмы (первая запись о ней относится к 15 января: «Мои «Двенадцать» не двигаются», но из нее видно, что работа началась раньше).
Заканчивая поэму, Блок 29 января пишет: «Страшный шум, возрастающий во мне и вокруг. Этот шум слышал Гоголь... Сегодня я - гений»
Следует вспомнить, что для Блока - гений прежде всего народен. Создавая «Двенадцать», Блок ощутил народность своего создания, был уверен в его значении для народа и революции.
И нельзя не согласиться с Блоком - в его поэме сила революционного подъема выражена так полно и ярко, с такой самозабвенностью, что поэма навсегда войдет в историю советской литературы. Но в то же время «Двенадцать» занимают в ней особое место. В поэме сказалась противоречивость революционности Блока, ярко обнаруживавшаяся и в чисто политическом плане.
Блок смутно представлял себе те социальные силы, которые определяли сущность социалистической революции. Поэтому он изображает революцию, прежде всего, как бушующую стихию, он видит, главным образом, ее внешнюю, разрушительную сторону. В «Двенадцати» в качестве красногвардейцев выступает «голытьба».

«Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба -
Гуляет нынче голытьба!»

Но это смутное представление о революции, это незнание ее организованных сил и людей, ее творивших, искупается подлинной революционной страстью, которая звучит во многих строфах поэмы:

Как пошли наши ребята
В красной гвардии служить -
В красной гвардии служить -
Буйну голову сложить!

Эх ты, горе-горькое,
Сладкое житье!
Рваное пальтишко,
Австрийское ружье!

Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови -
Господи, благослови!

Именно эта страсть преображает в сознании Блока людей, которым «на спину б надо бубновый туз», в героев революции:

И идут без имени святого
Все двенадцать - вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль...

Их винтовочки стальные
На незримого врага...
В переулочки глухие,
Где одна пылит пурга...
Да в сугробы пуховые -
Не утянешь сапога..

В очи бьется
Красный флаг.
Раздается
Мерный шаг.
Вот - проснется
Лютый враг...

И вьюга пылит им в очи
Дни и ночи
Напролет...

Вперед, вперед,
Рабочий народ!

Пафос революционной страсти тесно связан в поэме с отрицанием старого мира, которое так характерно для Блока. Сатирическое изображение старого мира проходит через всю поэму, завершаясь ярчайшим символом, раскрывающим отношение Блока к прошлому:

Стоит буржуй на перекрестке
И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост паршивый пес.

Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.

Приход Блока к революции, выразившийся в создании поэмы «Двенадцать», был, таким образом, далеко не случаен. Эта поэма как бы подводила итог настроениям, которые зрели в Блоке задолго до Октября, тем образам, которые и раньше подсказывала ему ненависть к старому миру. Мир, превращавший человека в мертвеца, надо было ломать. И Блок бросился навстречу силе, ломавшей этот мир, возлагая на нее свои чаяния, сливая свою ненависть к старому миру с ненавистью широких народных масс.
Поэтому так значительно в поэме сатирическое изображение старого мира и так искренне патетично изображение революционного подъема. Но старый мир мстил за себя. Слишком тесно был связан с ним Блок, чтобы уяснить себе характер новой силы, сокрушавшей старый мир. Восторженно приняв революционное разрушение ненавистного ему общественного строя, он был далек от подлинного понимания социального содержания социалистической революции. Поэтому поэма, звучащая с огромной революционной силой, завершается столь далеким от революции образом Христа, идущего впереди красногвардейцев:

Так идут державным шагом -
Позади - голодный пес,
Впереди - с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз -
Впереди - Исус Христос.

Субъективно, с точки зрения Блока, этот образ был утверждением революции; поэт стремился показать, что цели революции для него святы, но объективно, вводя в поэму этот образ, он лишал революцию реального содержания.
Однако патетика революционного подъема и ненависти к разрушаемому миру была в поэме настолько могуча, что заглушала эту чуждую и внутренне не оправданную религиозную ноту в ее концовке.
Поэма была первым значительным произведением в послеоктябрьской русской литературе, художественно воплощавшим героический подъем народных масс. Она отвечала своим основным звучанием этому подъему, и это было главное.
Но революционность Блока, его устремленность к народу сталкивались, как и прежде, с его отдаленностью от него: поэтому в поэме, по своей сущности имевшей несомненно народное значение, Блок не нашел таких образов, которые адекватно выражали бы содержание эпохи и характеры борцов революции, не нашел подлинно народной формы.
Образ Христа, конечно, не случайный в поэме, говорит с особенной силой об этом творческом противоречии Блока, - тягчайшем наследии, доставшемся ему от его прошлого.
Не следует придавать этому образу в трактовке Блока чисто религиозного значения. Оно гораздо более смутно и сложно. Смысл поэмы ясен. Давая вначале изображение ненавистного старого мира, Блок рисует его разрушение силой, которую он считал прекрасной, благословенной и героической, хотя она и представляется ему иногда темной и жестокой. Но он считает, что такою ее сделал сам старый мир (как он писал об этом в цитированной статье «Интеллигенция и революция») и что великая правда и справедливость, которую несет эта сила миру, искупает эксцессы революционной стихии. Если бы Блок сумел правильно определить цели революции и увидеть ее организующие силы, - это значило бы, что он полностью преодолел прошлое, что он наконец прорвался к народу, что поэма его стала подлинно народной в самом глубоком значении этого слова. Но этого Блок сделать не мог. Слишком тяжел был груз прошлого, слишком далеко поэт был от народа и пролетарской партии. Поэтому он и не нашел для революции такой символики, которая действительно объективно передавала бы ее сущность.
Сам Блок остро чувствовал, что образ Христа чужд поэме. Интересны его записи в «Дневнике», относящиеся к поэме:
«Страшная мысль этих дней: не в том дело, что красногвардейцы «недостойны» Иисуса, который идет с ними сейчас, а в том, что именно он идет с ними, а надо, чтобы шел другой» (20 февраля 1918 г.).
И далее:
«Я только констатировал факт: если вглядеться в столб метели на этом пути, то увидишь «Иисуса Христа». Но я иногда сам глубоко ненавижу этот женственный призрак» (10 марта 1918 г.).
Ту же мысль он выразил 17 февраля: «Что Христос идет перед ними - несомненно. Дело не в том, «достойны ли они его», а страшно то, что опять он с ними и другого пока нет; а надо Другого - ? »
Когда в 1919 году ему было предложено переиздать поэму, он спросил: «Не находите ли вы, что в «Двенадцати» несколько запоздалая нота? »
Но - субъективно - образ Христа для Блока был действительно утверждением революции. Этот образ в понимании Блока вовсе не был воплощением смирения и всепрощения. В цикле стихов «Родина» у него имеется интересное стихотворение, раскрывающее своеобразный смысл, который Блок вкладывал в этот образ.

Задебренные лесом кручи:
Когда-то там, на высоте,
Рубили деды сруб горючий
И пели о своем Христе.

Теперь пастуший кнут не свистнет,
И песни не споет свирель,
Лишь мох сырой с обрыва виснет,
Как ведьмы сбитая кудель.

Навеки непробудной тенью
Ресницы мхов опушены,
Спят, убаюканные ленью
Людской врагини - тишины.

И человек печальной цапли
С болотной кочки не спугнет,
Но в каждой тихой, ржавой капле -
Зачало рек, озер, болот.

И капли ржавые, лесные,
Родясь в глуши и темноте,
Несут испуганной России
Весть о сжигающем Христе.
(29 августа 1914 года)

Еще раньше, в статье 1908 года «Стихия и культура», Блок, говоря о «народной стихии», которая грозит землетрясением, более страшным, чем то, которое только что разрушило Мессину, писал о росте с одной стороны хулиганства, а с другой - сектантства:
«Эти - «пеньем складкозвучным сердца погибших привлекают». Они поют:

Ты любовь, ты любовь,
Ты любовь святая,
От начала ты гонима,
Кровью политая.

Те поют другие песни:

У нас ножики литые,
Гири кованые,
Мы ребята холостые,
Практикованные...

Пусть нас жарят и калят
Размазуриков-ребят -
Мы начальству не уважим,
Лучше сядем в каземат...

Ах ты, книжка-складенец,
В каторгу дорожка,
Пострадает молодец
За тебя немножко...

В дни приближения грозы сливаются обе эти песни: ясно до ужаса, что те, кто поет про «литые ножики», и те, кто поет про «святую любовь», - не предадут друг друга, потому что - стихия с ними, они - дети одной грозы... Мы переживаем страшный кризис... Мы видим себя уже как бы на фоне зарева, на легком кружевном аэроплане, высоко над землею; а под нами - громыхающая и огнедышащая гора, по которой за тучами пепла ползут, освобождаясь, ручьи раскаленной лавы».
Эти мысли, очевидно глубоко родственны поэме. Блок и в ней стремится понять народное движение в его противоречивости, стремится оправдать его внешние, пугающие проявления внутренними высокими целями, но делает он это в крайне затуманенной форме. Характерно, что он не замечает несовместимости первой частушки с последней, явно революционно окрашенной.
Но главное в том, что с представлением о народном Христе у Блока связывалась мысль о народном восстании, Христос был для него «сжигающим»; и этого Христа он ставит во главе красногвардейцев, которые представлялись ему «ребятами холостыми, практикованными».
Таким образом, в «Двенадцати» сказалась ограниченность революционности Блока, ее абстрактность и эмоциональность, ее политическая дефектность.
Но, несмотря на все это, поэма Блока живет и сейчас вследствие своей яркой революционной романтичности.
В статье «Интеллигенция и революция», написанной в то же время, что и поэма, Блок отчетливо выразил свое романтическое отношение к миру: «Жить стоит только так, чтобы предъявлять безмерные требования к жизни: все или ничего; ждать нежданого; верить не в «то, чего нет на свете» , а в то, что должно быть на свете; пусть сейчас этого нет, и долго не будет. Но жизнь отдаст нам это, ибо она - прекрасна».
Этим романтическим пафосом дерзания проникнута поэма Блока. В ней причудливо сливается привычный для Блока сатирический гротеск с огромным патетическим подъемом, пафос презрения к старому миру и восторг при виде его разрушения сочетаются с неясной мечтой о том прекрасном, к чему идет революция. Исключительность характеров и событий поэмы, бесшабашные молодцы, преображающиеся в подвижников революции, облик Христа, возникающий над убийцами ни в чем не повинной Катьки, - все это отвечало тому романтическому аспекту, в котором Блок воспринял революцию.
Здесь его путь от реакционно-мистического романтизма к романтизму революционному находил свое наиболее полное выражение. Но если в новых условиях, в условиях возникновения социалистического общества, терпел крах старый критический реализм, ибо он нуждался в дополнении романтикой революции, то и романтизм, не подкрепленный глубоким реализмом, становился поверхностным, недостаточным для полного отражения мира. Лишь в единстве революционно-романтического и реалистического подхода к миру, т. е. в методе социалистического реализма, стремящегося к правдивому изображению жизни с ее положительными и отрицательными сторонами и, вместе с тем, к глубокому раскрытию ведущей революционной тенденции ее развития, - только в таком единстве можно было найти, основу для равноправного отношения искусства к действительности. Но этого Блок сделать не мог. Сила поэмы - в яркости ее революционной романтики, слабость - в ограниченности этой романтики. Иначе говоря, сила ее - в отражении эмоционального подъема революции и слабость - в неясности представления о ее конкретном содержании, о ее подлинном политическом смысле.
Поэма Блока привлекла к себе большое внимание, крайне озлобила реакционеров, сочувственно была встречена революционной аудиторией. Она, между прочим, была издана в тылу у Колчака в качестве подпольной листовки.
Характерно, что поэма была переведена на итальянский язык (не говоря о многих других) под названием «Большевистские песни».
В одном из петроградских клубов жена Блока каждый вечер декламировала «Двенадцать». Описание одного из вечеров с чтением «Двенадцать» дает М. Бекетова: «Многочисленная публика, в числе которых было не мало солдат и рабочих, восторженно приветствовала поэму, автора и чтицу. Впечатление было потрясающее, многие были тронуты до слез, сам Ал. Ал., присутствовавший на чтении, был сильно взволнован и записал в своем дневнике: «Люба читала замечательно». Вскоре после этого состоялся большой концерт в Мариинском театре в пользу школы журналистов с участием Шаляпина. Ал. Ал. читал свои стихи, Люб. Дм. прочла «Двенадцать»; буржуазная публика шаляпинских концертов слушала очень внимательно, но, как и всегда в таких случаях, аплодировала только половина залы, другая враждебно молчала. В числе сочувствующих неожиданно оказался А. И. Куприн, который подошел к Люб. Дм. и выразил ей свое удовольствие».
Поэма, таким образом, в начале революции играла непосредственную революционную роль. Это лучше всего говорит о ее основном содержании, основном эмоциональном тоне, отвечавшем настроениям народных масс.
Сейчас же после «Двенадцати» Блоком были созданы «Скифы». Если в «Двенадцати» Блок определил свое отношение к революции, то в «Скифах» он эту же задачу осуществил относительно Европы. Еще во время заграничных поездок у Блока сложилось ясное представление о лицемерии и цинизме буржуазной цивилизации. Теперь, когда буржуазия европейских стран начала зверскую расправу с восставшими рабочими и готовила интервенцию, чтобы задушить русскую революцию, Блок решительно и ясно определил свое отношение к ней, и в этом был объективный положительный смысл «Скифов». Но, как и всегда, блоковская субъективная концепция мира оказывалась далекой от действительности. И в этом была слабость «Скифов». По своей эмоциональной напряженности стихотворение представляет собой образец политической лирики. Но для политической лирики особенно необходима трезвость и ясность оценок действительности. Этого у Блока не было. Отсюда художественная противоречивость последнего крупного произведения Блока.
Как и в «Двенадцати», Блок в «Скифах» необычайно глубоко почувствовал то новое, что принесла миру революция. Блок понял, что она вбирает в себя все лучшее, созданное человечеством.
Блок всем сердцем ощутил правду провидческих слов Герцена о том, что «Россия является последним народом, полным юношеских стремлений к жизни в то время, когда другие чувствуют себя усталыми и отжившими». Он писал в «Скифах», обращаясь к старому миру:

Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет и губит.

Наконец Блок отчетливо видел, что старый мир уже перестал быть хранителем культуры и прогресса и поэтому рано или поздно погибнет.
И от лица нового мира он обращается к старому с призывом:

В последний раз - опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз - на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!

Но в то же время, как и в «Двенадцати», в «Скифах» для Блока остаются неясными цели, во имя которых революция выступает против старого мира. Он рисует картину будущего, далекую от понимания интернационального и социального значения революции. Если старый мир не последует вдохновенному призыву, то «Скифы», т. е. новая Россия, вообще отстранится от жизни мира. «Пока не поздно - старый меч в ножны, - говорит он старому миру. - Товарищи! Мы станем братья!..»
Легко заметить в этом стихотворении отголосок мысли Пушкина о великой культурной роли, которую в свое время сыграла Россия, приняв на себя удар монгольских орд, сохранив для европейской культуры возможность спокойного развития. В письме к П. Я. Чаадаеву от 19 октября 1836 года он писал: «Это Россия, это ее огромные пространства поглотили нашествие монголов. Татары не отважились преодолеть наши западные границы и оставить нас в тылу, они вернулись в свои степи, и христианская цивилизация была спасена». Но к Блоку эта мысль дошла через Владимира Соловьева, который придал ей совершенно мистическую окраску. В. Соловьев говорил о том, что антихрист поведет за собой желтую расу, тогда как христианское начало будет отстаивать белая раса. В связи с этим Россия, стоящая на рубеже монголов и Европы, приобретала особое провиденциальное значение. Эти апокалиптические идеи В. Соловьева сильно повлияли на символистов. Их развивал А. Белый в «Петербурге». Брюсов во время войны писал о том, что это последняя война наций, а за ней последует уже война рас: желтой и белой. В письмах и дневниках Блока имеется ряд замечаний, говорящих о том, что эта странная «философия истории» казалась ему весьма убедительной. Она нашла свое выражение в «Скифах»: и здесь, как и в «Двенадцати», объективно чрезвычайно глубокое содержание, - призыв к братству народов, негодование против интервентов, глубокий патриотический пафос, - получало резко субъективно окрашенную форму, которая влияла и на содержание, ограничивая его и лишая широкого народного звучания.
Творческий подъем Блока в 1918 году таил в себе глубокие противоречия. И теперь, при всей своей субъективной глубоко искренней революционности, Блок объективно был далек от понимания революции. Поэтому его творчество могло дать ярчайшую вспышку, но она не могла еще превратиться в устойчивое и сильное, длительное творческое горение.

Популярные статьи сайта из раздела «Сны и магия»

Текст сочинения:

Свое отношение к революции и ко всему тому, что за ней последовало, Блок выразил в поэме Двенадцать, написанной в 1918 г. Это было страшное время: позади приход к власти большевиков, четыре года войны, разруха, убийства. Люди, принадлежавшие к круп7 интеллигенции, к которому относился и Блок, воспринимали происходящее как национальную трагедию. И на этом фоне явным контрастом прозвучала блоковская поэма, в которой поэҭ, еще совсем недавно писавший проникновенные лирические стихи о России, прямо говориҭ: Пальнем-ка пулей в Святую Русь.
Современники не поняли Блока и посчитали его предателем своей страны. Однако позиция поэта не так однозначна, как может показаться на первый взгляд, и, более внимательное прочтение поэмы это доказывает.
Сам Блок предупреждал, что не следует переоценивать значение полиҭических мотивов в поэме Двенадцать, поэма более символична, чем кажется. В центр поэмы Блок ставиҭ вьюгу, которая и является олицетворением революции. В разгуле этой вьюги, снега и ветра поэҭ слышиҭ музыку революции, которая для него противопоставлена самому страшному обывательскому покою и уюҭу. В этой музыке он видиҭ возможность возрождения России, перехода на новый виток развиҭия. Блок не отрицает и не одобряет бунҭ голытьбы разбои, кипение темных страстей, вседозволенность и анархию, которые воцарились в России. Во всем этом страшном и жестоком настоящем Блоку видиҭся очищение России. Россия должна миновать это время, погрузившись на самое дно, в ад, в преисподнюю, и только после этого она вознесется к небу.
То, что Блок видиҭ в революции переход от тьмы к свету, доказывает само название поэмы. Двенадцать это час перехода из одного дня в другой, час, который издавна считался самым мистическим и таинственным из всех. Оҭ того, что происходило в тот моменҭ в России, тоже, по мнению Блока, веяло некой мистикой, словно кто-то неведомый и всемогущий в полночный час принялся за колдовство.
С эҭим же мотивом связан и самый загадочный образ поэмы образ Христа, идущего впереди отряда красноармейцев. Литературоведы предлагаюҭ много трактовок этого образа. Но мне кажется, что Исус Христос у Блока олицетворяет будущее России, светлое и одухотворенное. На это указывает порядок, в котором идуҭ в конце поэмы герои. Сзади всех плетется шелудивый пес, в образе которого легко угадывается самодержавное и темное прошлое России, впереди него шагает отряд красноармейцев, олицетворяющих революционное настоящее страны, а возглавляет это шествие в белом венчике из роз Исус Христос, образ, воплощающий светлое будущее, ожидающее Россию, когда она поднимется из того ада, в котором оказалась.
Существуюҭ и другие интерпретации этого образа. Некоторые литературоведы считаюҭ, что Исус Христос (такая версия появилась в связи с тем, что в имени Иисуса у Блока не хватает одной буквы, и назвать это случайностью или необходимостью стиха нельзя) это Анҭихрист, возглавляющий отряд красноармейцев, а значиҭ, и всю революцию. Такая трактовка также согласуется с позицией Блока относительно революции как переходного периода к царству Божьему.
Поэма Двенадцать до сих пор вызывает множество споров среди криҭиков и читателей. По-разному объясняюҭся сюжет поэмы, ее образы. Однако одно не оставляет никаких сомнений. В моменҭ ее написания Блок относился к революции как к необходимому злу, которое поможет вывести Россию на истинный путь, возродить ее. Потом его взгляды изменятся, но в этот моменҭ Блок вериҭ в революцию, как больной вериҭ в операцию, которая, причинив боль, тем не менее спасет от смерҭи.

Права на сочинение "Оҭношение к революции автора поэмы Двенадцать" принадлежат его автору. При цитировании материала необходимо обязательно указывать гиперссылку на

Блок и революция

Проблема отношения Блока к революции сложна и загадочна. С одной стороны, завершая “Двенадцать” образом Христа, несущего флаг, Блок дает понять, что революция - явление положительное, но, несмотря на это, в сцене убийства звучат ноты искренней жалости и сострадания к убитой девушке, бывшей, в общем-то, представительницей старого и отжившего мира. Эта позиция дает нам возможность предположить, что осмысление поэтом революции было скорее мистическим, чем логическим.. Блок видел в ней не историческое явление, призванное освободить и осчастливить людей, а процесс перехода всего мира в другое, новое состояние, ведущее к перерождению не только общества, но и самого человека.

Построение поэмы “Двенадцать” дает нам четкое представление о системе мира, в который пришла революция. В начале произведения дается описание Того, что осталось от прежней жизни. Это - лоскутки и обрывки фраз, постоянное и бессмысленное движение снега и ветра, бедность и темнота. Основными свойствами старого мира являются его разорванность и бесцельность, его двухцветность. Блок явно не признает за таким миром права на жизнь. Барыня, поп, писатель - лишь пародии на людей. Такой мир подобен скорлупе, из которой уже вылупился птенец, т. е. двенадцать.

Они являются единственной силой, способной двигаться вперед среди развалин старого. У них нет цели, но есть структура и упорядоченность, создающие впечатление осмысленности. Столкновение между двумя мирами, миром хаоса и миром порядка, дано в сцене убийства Катьки.

Надо сказать, что различные части поэмы написаны в разных ритмах, причем теме двенадцати сопутствует размер марша, тема же Катьки до того, что с той произошло* дана в ритме частушек. Тем самым выводится коренное различие двух систем взглядов, двух мировоззрений. В первом случае, при описании двенадцати, подчеркивается их сплоченность и устремленность - самая главная, на мой взгляд, сила революции. Поэт не может не признать победы этого способа жизни. Размер частушек, наоборот, убеждает нас в несовременности и обреченности всего старого, всего того, что было дорого самому поэту. Ведь настоящее чувство просвечивает в монологе Петьки, несущем в себе музыку прежних стихотворений Блока. Но в то же время поэт понимает: то, что было, уже нельзя не только возвратить, но и даже частично воскресить. Поэтому и отказывается Петруха от своей любви, ведь “не такое нынче время”, нет места чувству в мире, переделанном революцией. В подобной раздвоенности и кроется величайшая трагедия поэта. С одной стороны, он не может оставаться в старом мире, но в то же время и не может пойти вместе с двенадцатью, отрицающими поэзию.

Получается, что Блок принимает и одновременно не принимает революцию, признавая за ней безусловное и законное право изменить вселенную, но не находя в ней своего места. Интересно, что в конце поэмы старый мир преобразуется в маленького бездомного пса, увязавшегося за людьми. Это свидетельствует о том, что двенадцать действительно вырвались из старого космоса и идут уже совсем в другом пространстве, ведомые самим Христом.

Образ Христа может иметь много значений, причем непонятно, какое из них соответствует замыслу поэта. Мне кажется, что этот символ выбран Блоком потому, что Христос - Бог и посланник Бога, то есть носитель высшего, вселенского смысла, но, вместе с тем, он - страдающий человек, идущий на Голгофу. Получается, что Христос, идя впереди двенадцати с кровавым флагом, не только благословляет и оправдывает их, во и указывает им путь страдания и, может быть, смерти.

Суммируя все сказанное, можно заключить, что. Блок принимал и оправдывал революцию, но не видел ни своего места в меняющемся мире, ни конечной цели всего происходящего. Для него разрушение старого вписывалось в картину развития жизни потому, что, по его мнению, вся пошлость и грязь окружавшего его общества не могла не быть уничтожена, а единственной силой, способной очистить вселенную, он видел архийную силу “двенадцати” - то ли рабочих, то ли солдат, а может быть, и просто арестантов, не имеющих ничего общего ни с ним самим, ни с обществом, в котором он жил.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.